Знание-сила, 2008 № 01 (967)

Выходцев из Закавказья и с Северного Кавказа за постсоветские годы стало больше почти в пять раз: они теперь составляют 4,5-5% жителей столицы. Однако они настолько разные и часто действуют в настолько далеких друг от друга сферах, что просто непонятно, зачем их объединять в одну группу. Например, армяне, среди которых специалистов с высшим образованием в процентном отношении больше, чем среди русских, и особенно много гуманитарной интеллигенции, постепенно занимают места уехавших евреев в центре столицы, в то время как азербайджанцы тяготеют к окраинным рабочим районам, к окрестностям больших рынков, которые они обслуживают.

Центр города всегда был наиболее многонационален. Сегодня его этническая неоднородность возросла, но все же не так, как на юге и юго-востоке города, где в большинстве районов совокупная доля национальных меньшинств выросла с 5 до 15%. Примерно то же происходит и на северных окраинах, и в ближних пригородах. Соответственно, резко обозначился контраст с другими районами города, значительно более однородными.

Концентрация проблем

Но пестрота центра города и его окраин, «прижатых» к кольцевой дороге, принципиально разная. В центре в основном живут и часто бывают люди состоятельные. Они не просто терпимы к этнической пестроте района, они рассматривают ее как преимущество: богатство красок, вариантов обслуживания, культурное разнообразие. Окраинные районы куда беднее, там больше социальных проблем и, соответственно, отношение к пришлым несколько иное, порой напряженное.

Разделение районов на «богатые» и «бедные» идет полным ходом. Если прежде для того, чтобы продемонстрировать изменение своего статуса, достаточно было сделать евроремонт в квартире, то теперь это чаще всего предполагает переезд в другой район. Серп наиболее дорогих кварталов города вытянут с северо-запада на югозапад, накрывая своей широкой частью центр.

«Возникает своего рода замкнутый круг, — пишет О. Вендина: — чем откровеннее в пространстве города проявляется обособленность социального благополучия, тем острее становится социальный психоз, вызванный страхом соприкосновения с чуждой социальной средой». Живущие в этих районах издавна, но не преуспевшие, постепенно выталкиваются из них — чаще всего по собственной воле, поскольку цена их квартиры позволяет не только улучшить свои жилищные условия, продав ее, но еще и существенно поправить свое финансовое положение. А «чуждая социальная среда» формируется на окраинах. Именно там селятся новоприехавшие мигранты.

Расселение мигрантов резко отличается от географии размещения в городе давних москвичей тех же национальностей. Сегодня основной мотив миграции из других регионов России и из стран СНГ — экономический, и приезжие готовы перетерпеть многое в надежде «зацепиться» или хотя бы подзаработать. Оседают они не рядом со своими сородичами, давно обосновавшимися в Москве и расселившимися по ней в соответствии со своим социально-профессиональным и финансовым положением, а в наименее престижных кварталах. Для самих исследователей стало неожиданностью, что иммигрантов меньше всего в самых многонациональных районах города — в том же центре, например.

Однако О. Вендина обратила внимание на одно очень странное обстоятельство в расселении национальных меньшинств, и особенно недавних мигрантов, по Москве. Известно, что застройка районов, примыкающих к кольцевой дороге, шло примерно в одно время и примерно по одним и тем же проектам — то есть качество жилья в них, можно сказать, одинаковое. Тем не менее, юго-западный сектор столицы резко отличается от «спальных районов» юга и юго-востока: с самого своего возникновения он считался более престижным, и именно это обстоятельство сформировало состав населения в нем. Дальше это особое положение района только укреплялось: здесь появились хорошие школы, детские сады, развивалась система более или менее элитарного обслуживания; соответственно, росли и цены на жилье. Это, в свою очередь, отсекало москвичей (и особенно экономических мигрантов), финансовые возможности и социальные связи которых не позволяли им здесь поселиться. Так образовался особый район, тоже прижатый к кольцевой дороге, но почти лишенный иммигрантов: его создала исключительно репутация.

Итак, иммигранты, в том числе и принадлежащие к национальным меньшинствам, концентрируются в определенных местах столицы. Наиболее социально благополучные районы их как бы выталкивают. Социальный статус и престиж района становятся фильтрами, препятствующими проникновению иммигрантов.