Знание-сила, 2008 № 05 (971)

Пребывание в Англии длилось все лето. Для Марии Федоровны это были горькие, трудные дни. Не осталось в живых близких и любимых сыновей и внуков. И хотя ее английские родственники — сестра Александра и вся ее семья, в том числе Виктория, король Георг (Джорджи) и его супруга Мэй — выказывали ей свое расположение, она чувствовала себя униженной. Запись в дневнике 23 июня 1919 года: «Поднялась рано, побыла у Алекс, затем пришли Долгор[укий] и Вязем[ский] и показали мне дурацкую статью в газете, где сообщалось, что некий пол[ковник] Веджвуд в Палате общин обратился к членам палаты с вопросом, что может означать тот факт, что я принимаю у себя русских офицеров. Этот негодяй перешел все границы приличия — разве ему или кому-либо другому может быть какое- либо дело до того, с кем я встречаюсь или чем я занимаюсь? Какая наглость! Однако один член Палаты общин, присутствовавший на заседании, отпарировал ему. Многие зааплодировали, чем отрезвили его». По-видимому, в то время Марии Федоровне еще не было известно, что предложение о предоставлении убежища в Англии Николаю II и его семье стало достоянием гласности уже к началу 1917 года. Однако пресса и левая часть английской Палаты общин отреагировала на это резко отрицательно. И 10 апреля 1917 года, ссылаясь на негативное отношение общественности, Георг V дал указание личному секретарю лорду Стэнфорхэму информировать Временное правительство России о том, что правительство Англии вынуждено взять свое предложение обратно. Это от нее скрывалось, но она чувствовала какую-то напряженность в отношениях и хотела уехать. К себе на родину, в Данию. Там были могилы ее отца и матери, датского короля Кристиана IX и королевы Луизы, любимых родителей, с которыми на протяжении всей жизни ее связывали самые нежные отношения и узы. И 19 августа 1919 года в сопровождении брата, датского принца Вальде - мара, и других ближайших родственников, а также двух казаков, которые всю жизнь служили ей верой и правдой, императрица на борту парохода «Фиония» возвратилась на родину.

В первые годы после возвращения Мария Федоровна жила в Копенгагене, в королевском дворце Амалиенборг. Ее апартаменты находились в той части здания, в которой раньше жил ее отец Кристиан IX. В правом крыле дворца ранее жила королева Луиза, а напротив, через площадь, была резиденция короля Кристиана X. Внук Марии Федоровны, Тихон Николаевич Куликовский-Романов, в своих воспоминаниях о бабушке писал: «Сколько я себя помню, я всегда питал глубокое уважение к «Амама», как мы ее называли в семье. Она, мне казалось, была «всех главней». Дом, сад, автомобиль, шофер Аксель, два камер-казака при кинжалах и револьверах, дежуривших в прихожей, и даже датские гвардейцы, бравшие на караул у своих красных будок, — вообще все, все, все было бабушкино и существовало для нее. Все остальные, включая и меня самого, были «ничто»! Так мне казалось, и так, до известной степени, оно и было».

Когда у Амалиенборга происходила смена караула королевской гвардии с музыкой и выносом знамени, некоторые гвардейцы «косились из-под козырьков своих медвежьих шапок: не стоит ли Государыня у окна, и если ее замечали, то радостно, хотя и не официально, салютовали ей саблей... Государыня была очень популярна среди датчан».

Письмо из архива императрицы Марии Федоровны

Вернувшись в Данию без средств, императрица испытывала большие материальные затруднения, но еще более страдала, если не могла помочь тем русским людям, которые остро нуждались, оказавшись на чужбине: «Приходил Долгорукий, как всегда, с прошениями от бедных людей, что так печально, ибо у меня самой, к сожалению, нет достаточно денежных средств».

Несмотря на это, она старалась помогать тем, кто обращался к ней за помощью. Об этом свидетельствует огромное количество писем русских эмигрантов, сохранившихся в Датском Государственном архиве в Копенгагене, и документов в российских архивах. В Центральном архиве ФСБ найдено письмо некоего С. Гладкого из Парижа от 13 сентября 1923 года. Он пишет О.О.Фострему по поводу устройства в США, что после его обращения в Данию к адмиралу князю Вяземскому в апреле 1921 года он получил от него письмо, в котором тот сообщал, что «Ее Императорское Величество Государыня Императрица пожаловали нам сто крон... Присланные деньги от царицы пошли на школу шоферов. Мы ее кончили и благодаря этому все время до 20 ноября 1922 года мы имели деньги и не нуждались.»

Помогала она и своим соотечественникам-датчанам. 1 декабря 1919 года, вскоре после возвращения в Данию, она писала в своем дневнике: «...прибыл наш бывший маленький ученик садовника из Видёре. Он стал скрипачом и хотел поблагодарить меня за то, что я помогла ему выучиться музыке».