Знание-сила, 2008 № 05 (971)

Тут т. Терлецкий несколько ошибается. Никаких провалов на выборах у Ландау не было. Курчатов, хотя научно и не близко связанный с Ландау, поддерживал его «культ», как мы видели, уже в 1943 году. Еще весомее мнения Капицы и Фока. Но каким бы ни был «культ Ландау», нет оснований думать, что т. Сталин лично заботился о его академическом статусе, — у него хватало государственных забот. А вот Берия, несомненно, занимался такими академическими делами. Слишком уж успех АБ зависел от научных кадров и, стало быть, от кадровой политики. И за этот успех Берия отвечал не только головами научных кадров, но и собственной партийной головой. В ближайшем окружении Сталина он был, вероятно, самым безыдейным и самым деловым. Он умел ценить умные головы, если от них зависел успех дела и его собственное выживание. Но если для того и другого требовалось каких-то умных или глупых уничтожить в любом количестве, — готов был и на это. Для успеха дела необходимо принимать смелые решения. И Берия умел это делать.

Деловая кадровая политика сделала Курчатова в 1943 году академиком, минуя членкорство, — вопреки нежеланию других академиков, включая Капицу. У Курчатова была отличная научная репутация, но академики не видели причин, чтобы ему скакнуть через академическую ступеньку. А Правительство видело и добилось своего, добавив еще одну вакансию академика. Неудивительно поэтому, что в 1946 году, получив внушительную, хотя и устную, рекомендацию Бора, Берия одобрил избрание Ландау. То, что было у Ландау в досье, не имело решающего значения. Главное — дело. Аналогично Берия одобрил назначение Харитона главным конструктором АБ и его избрание в Академию, раз за это выступал Курчатов, хотя в анкете Харитона было черт знает что: диссертация, защищенная в Англии, мать в Палестине, отец — эмигрант, арестованный органами при воссоединении Латвии с СССР и сгинувший.

Очень даже может быть, что Берия с уважением относился и к голове Капицы, если бы тот не лез поперед — а главное, поперек — батьки. Капица написал Сталину 25 ноября 1945-го, что «дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берия слабо». Берия не мог сказать Капице, что в партитурах у него понимает Курчатов, а зато он, Берия, раздобыл тысячи страниц партитур из самого сердца американского атомного проекта. В Лос-Аламосе у него было не меньше трех квалифицированных агентов, которые, рискуя жизнью, копировали американские партитуры для первой страны социализма, для родины всех трудящихся...

Зачем же тогда было посылать Терлецого к Бору? Не мог же Берия думать, что Бор, недавно вернувшийся из секретного Лос-Аламоса, — такой наивный идиот, что в открытом контакте с советским представителем будет раскрывать секреты?! Скорее всего, у Берии была на уме и другая задача — укротить Капицу. Не удалось. Берия даже пытался «подлизаться», приехав к Капице в институт с ценным подарком — богато инкрустированным ружьем. Но для Капицы дело было не в гоноре, а в более серьезных вещах. Он, вероятно, одним из первых понял, что внешние поводы для социального оптимизма в СССР после войны — лишь дешевая мишура.

Тогда Берия воззвал к самому вождю и покровителю Капицы. Этот момент случайно засвидетельствовал Начальник тыла Красной Армии А.В.Хрулев, который был в кабинете у Сталина, когда туда вошел Берия, стал жаловаться, что Капица мешает работать, и потребовал санкции на его арест. Вождю Берия был дороже, и он принял соломоново решение: «Я его тебе сниму, но ты его не трогай...» И 17 августа 1946 года постановлением Совета Министров Капицу сняли со всех постов и выселили из дома на территории ИФП. Семь лет, до смерти Сталина и ареста Берии, Капица жил на подмосковной даче, занимаясь физикой в сарае (переименованном в Избу физических проблем).

Тем самым Ландау лишился мощного покровителя. На его счастье, к тому времени у него уже появился другой. В декабре 1945-го Курчатов вновь обратился к руководству относительно Ландау, указав, что работы проекта продвигались бы «значительно успешнее, если бы в них принимал участие.крупнейший физик-теоретик нашей страны». На этот — третий — раз, по правилу народных сказок, подкрепленному рекомендацией Нильса Бора, спецруководство наконец приняло это предложение и 11 февраля 1946 года поручило «группе физиков-теоретиков под общим руководством проф. Ландау Л.Д. подготовить все материалы для количественного расчета испытаний образцов промышленной продукции». Фактически спецработа Ландау началась лишь в конце года, после назначения нового директора ИФП А.П.Александрова (уже занятого в Спецпроекте). К этому моменту 38-летний Ландау уже стал академиком или, торжественно, действительным членом Академии наук СССР.