Знание-сила, 2008 № 07 (973)

Как отмечают критики, например, математик Георгий Малинецкий, заместитель директора по научной работе Института прикладной механики им. М.В.Келдыша РАН, «нанотехнологическая инициатива в ее нынешнем виде — это блеф, это способ отбить большие деньги». С его легкой руки не состоявшееся пока событие — крах нового большого научного проекта в России — уже получил название «Наногейт». Остается ждать, совпадет ли имя с судьбой. «Ставки сейчас очень высоки. Необходимо отдавать себе отчет в том, что крах нашего нанопроекта может закончиться не только поражением РФ в нанотехнологической гонке (что само по себе опасно), но и дискредитацией отечественной науки.., а также колоссальным ударом по имиджу российского государства с его правом представлять собой нечто большее, чем просто сырьевой придаток высокотехнологичных держав Запада», — предостерегают в блистательном эссе «Это нам нано?» наш давний автор Георгий Малинецкий и писатель-футуролог Максим Калашников (советую читателям заглянуть в эту статью в Интернете).

Исследователи из НАСА разрабатывают систему «космический лифт»

За последние полтора десятилетия мы отвыкли инвестировать средства в науку — выбирать главное направление «прорыва» и прикладывать все возможные усилия, чтобы добиться успеха. Эти годы приучили многих из нас зарабатывать деньги «легко» — несоразмерно затраченным усилиям. Любые большие суммы, выделяемые из госбюджета, вскоре оседают на зарубежных счетах, в карманах чиновников и т.п. Для чиновников подобные госкорпорации становятся весьма привлекательными потому, что благодаря им они получают широкий — и часто бесконтрольный — доступ к финансовым ресурсам. Россия занимает 143-е место по уровню коррумпированности в списке, составленном Transparency International. Объем коррупции в стране сравним с объемом государственного бюджета.

Например, в 2007 году, по оценке Всемирного банка, теневой оборот российской экономики достиг около 46 процентов ВВП. (К слову, а каков размер «черного отката», когда счет идет на миллиарды рублей?)

Объем же экспорта научных разработок из России составляет всего около 500 миллионов долларов в год. Для сравнения: небольшая Австрия, экспортируя свои научные достижения, пополняет бюджет на 2,5 миллиарда долларов в год. В ведущих европейских странах эти цифры еще выше. Президент уже восемь лет говорит о переходе на инновационный путь развития, а движения никакого нет. Лишь растут цены на нефть и газ — но наукой там и не пахнет.

«Наш бизнес — крайне малонаукоемкий и опирается исключительно на эксплуатацию советского наследия», — признает Владимир Мордкович, председатель экспертного совета по нанотехнологиям «Группы ОНЭКСИМ». Предпринимателю важно знать, когда он получит отдачу. Если наш бизнес привык «отбивать деньги» в считанные месяцы, то никакие нанотехнологические проекты не нужны. «Например, частные компании США только в прошлом году потратили порядка 3 миллиардов долларов на инвестиции в области нанотехнологий. Инвестиции российских компаний измеряются сегодня цифрами на порядки ниже», — подчеркнул Леонид Меламед.

Стоит ли удивляться этому равнодушию? Ведь срок окупаемости самых перспективных научных проектов составляет 4 — 5 лет. Наука — не капуста, которую можно срубить через несколько месяцев; скорее, она напоминает оливу: ее растят много лет, прежде чем та начнет приносить плоды. Зато этими плодами будет пользоваться не одно поколение живущих.

Шансы на модернизацию российской науки есть — без этого у нас не будет ни науки, ни промышленности (кроме, разумеется, нефтегазовой). Но удастся ли нам не загубить эти шансы? Пока у многих возникает ощущение, что нанотехнология — самая грандиозная пиар-акция, которую мы наблюдаем в России. Нам навязывают «царский путь» в науке, он должен вывести нас прямиком в «мировые лидеры», а царских путей в науке, как известно, нет.

Что в остатке? Программа с гигантскими деньгами, без четкого формулирования целей, без серьезного анализа проблемы. Дай Бог, чтобы это были лишь «трудности роста» нового научного проекта. Да сбудутся робкие надежды, по прихоти твоей, всемогущая нанотехнология! Луч света в нашем «темном, непросвещенном царстве». Царстве, где лишь один процент молодых людей хотел бы заниматься наукой. В глазах ровесников этот процент выглядит, наверное, полным отстоем. И что сделает с этим настроением умов правительственная программа, выполняемая под надзором известных лиц? Переборет ли «поколение мерчендайзеров»?