Знание-сила, 2008 № 09 (975)

В конце XVII столетия Россия стала знакомиться с правилами геральдики.[* Продолжение. Начало в № 8 «З-С».] Красота гербов и раньше впечатляла русских, но подражания были весьма поверхностными. Распространение геральдических обычаев прежде всего коснулось родовых гербов и было связано с отменой местничества царем Феодором III Алексеевичем в 1682 году. Систематическая «геральдизация» территориальной символики началась лишь при Петре I. Указ 1692 года, установивший, что в Приказной избе города Ярославля следует «быть печати изображением герб ярославской», может считаться первым русским пожалованием городского герба. Впрочем, вместо собственно городской символики на печати вырезали эмблему Ярославской земли, созданную примерно полувеком ранее.

На рубеже XVII и XVIII столетий Петр I озаботился приведением российской государственной символики в соответствие с геральдическими правилами. Были установлены основные расцветки для орла (черный в золотом поле) и всадника (червленое[¹ Красное (здесь и далее для определения геральдических расцветок употребляются традиционные термины).] поле, белый конь). Помимо этого значение всадника было радикально переосмыслено. Во-первых, не без влияния иноземцев Петр I «переименовал» ездца в святого Георгия[² На законодательном уровне это изменение было закреплено уже при Екатерине I. Любопытно, что в народе ездца еще долго связывали с особой государя. Святая Ксения Петербургская во второй половине XVIII века определяла всадника на мелких монетах как «царя на коне». Дворянка, вдова придворного, святая Ксения могла проявлять свою эрудицию, но могла и выражать преобладающие взгляды того времени.]. Во- вторых, всадник был объявлен гербом великого княжества Московского. Эта перемена окончательно утвердилась с отказом от терминов «царство Московское» и «царь Московский». Если раньше орел и ездец равно были российскими и московскими, то теперь произошло разделение: орел стал российским гербом, а всадник — московским. Тем не менее по традиции полным вариантом герба России продолжал считаться орел со всадником на груди.

Только в 1722 году Петру удалось найти и назначить к «сочинению» гербов настоящего профессионала. Им был выдающийся геральдист своего времени, пьемонтский граф Франческо (Франциск Матвеевич) Санти, который приехал в Россию в надежде найти достойное применение своим талантам и амбициям. Санти провел огромную работу по согласованию старых земельных эмблем с геральдическими правилами и по созданию новых гербов. Им был составлен и первый блазон (точное геральдическое описание) уже оформившегося к этому времени герба великого княжества Московского. Впрочем, недостаточное знание русского языка графом Санти и отсутствие русских терминов для специальных геральдических понятий привело к тому, что блазон был написан по-французски. Выполненный в Герольдмейстерской конторе перевод гласил:

«Поле красное, на котором изображен святый Георгий в теле[³ То есть с лицом и руками телесного цвета.], с золотою короною, обращен он налево[⁴ В геральдике стороны определяются с точки зрения самого герба; таким образом, левая сторона находится справа от зрителя. Герб условно мыслится изображенным на щите; нормальное положение щита — с левой стороны воина; в этом случае фигура, повернутая в щите геральдически вправо, оказывается обращенной вперед относительно воина, а фигура, повернутая влево, как бы смотрит назад. Поэтому поворот геральдически вправо считается в гербоведении нормой, а поворот влево — аномалией, которую необходимо оговаривать в блазоне.], он же одет вооружен и сидит на коне, которой убран своею сбруею с седловою приправою с прикрышкою и подтянут подпругами, а все то колора серебряного или белого.

Оной святый Георгий держит свое копье в пасти или во рту змия черного.

А вкратце оной герб таков.

Поле красное, на котором изображен святый Георгий, обращенный налево цвета белого, коронованный золотою или желтою короною. А змий есть колора или цвета песошного, то есть по гералдике черного[⁵ Французский термин для обозначения черного цвета — sable — буквально означает «песок».]...»

Герб Санкт-Петербурга, 1780 г.

Здесь стоит обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, Санти сохранил на голове Георгия венец (теперь он мог толковаться как символический венец мученичества) и не стал добавлять нимб. Во-вторых, вопреки общим геральдическим нормам Санти оставил ездца повернутым вправо от зрителя — в геральдическую левую сторону. В обоих случаях граф предпочел не подвергать уже устоявшееся изображение формальной правке, а сохранить особенности, освященные традицией. При этом Санти тщательно проследил, чтобы ни один элемент композиции не остался бы без точно определенной геральдической расцветки. Тонкое понимание того, что в геральдике недопустимо, а что лишь необычно, выдает подлинного мастера.