Знание-сила, 2009 № 04 (982)

Часами выхаживая больными ногами взад-вперед по маленькой комнате, он изводил себя, бесконечно ковыряясь в своих и чужих ошибках:

…Нужно было уйти с Эльбы на месяц позже; Мюрат — «Цезарь на лошади», но настоящая баба, когда он спешится, не должен был ввязываться в преждевременное столкновение с австрийцами. Не нужно было ночевать во Флерюсе 15 апреля, накануне Ватерлоо: Блюхер не соединился бы с Веллингтоном… пруссаки были бы разбиты 16 апреля, англичане — 17. И треклятый Груши, опоздавший на поле боя! Будь на его месте Мюрат, пруссаки были бы разнесены в прах! А в 14 году виноваты Мармон и Ожеро: «Я бы спас Францию, если бы они не изменили». Даже после Ватерлоо не все было потеряно: нужно было передать престол сыну, сохранить руководство армией. «Я должен был повесить Фуше, Лафайета и Ланжюне». А почему не повесил? А потому что «не хотел сделаться Марием революции!».

Он постоянно возвращается мыслями и к русской компании, как бы ища утешения: и русская армия в день сражения при Бородино становится в его голове вдвое многочисленней французской, а сражение под Москвой — «самым блестящим из всех его сражений». Но и тут болезненные уколы не оставляют: чересчур долго задержался в Москве, промахнулся с командующим — нужно было назначить Богарне вместо Нея… потом отступали неправильно — переходами в 10 лье загубили армию!

Вот так он выхаживает и терзает себя. А за окном холодные туманы.

Но жалкий мирок Лонгвуда гораздо быстрее свел бы этого человека в могилу, если бы не надежда на реванш.

«Нечего опасаться, что я могу устроить новую войну. Я слишком стар. Я выбросил это из головы», — говорит Наполеон и с пристальным вниманием читает и перечитывает Кобетта, английского писателя, живописавшего скотские условия жизни взрывоопасного сельского населения. Вот на него Наполеон и уповает. Гонитель Англии жаждет не больше и не меньше, как революции Джона Буля. «У вас, — говорит он своему врачу-англичанину, — будет более жестокая революция, чем наша». А дальше — детальный план: баррикады на улицах Лондона, блокировать кавалерию, взять Тауэр, оружие народу, две тысячи пушек… правительство в капкан, а главное, его, Наполеона, как можно быстрей на остров! Уж он-то сумеет повести «партию народа» против партии аристократов.

Сброшенный с Олимпа французской революции, Наполеон возводит в своем воображении «олимп» революции английской, он закручивает ее вихри, он ощущает ее на себе, как собственную кожу, и в такие минуты он снова Бонапарт, он корсиканец, его мятежный дух рвется в новые стихии, и он. счастлив.

Но после подобных минут экстаза у него обостряется язва, кровоточат десны, нестерпимо болят ноги, болят настолько, что он вынужден сесть, а то и лечь. С постели виден ему лишь краешек окна, в котором висит серый туман, а у постели дурак лекарь Антомарки с его отравами и унизительным обращением «генерал Бонапарт». Это для себя он Бонапарт, а для этих ничтожеств он император Наполеон Первый, и. пошел вон, чертов лекарь, со своими пилюлями! Туман, боль, склоки… последние силы уходят в никуда. Так он угасает. Его добивают желания. А это жестокие палачи.

И это — хоть какое-то возмездие человеку, увидевшему свою вину лишь в излишней самоуверенности, при наличии всего ста тысяч солдат. А имей он тогда двести тысяч, была бы виктория, а не святая Елена, а победители разве себя судят?!

Кстати, для своего брата Жозефа Наполеон тоже придумал «олимп», хоть и поменьше. Жозеф, сбежавший в Новый Свет, должен был выдать там замуж своих дочерей: одну — за Вашингтона, другую — за Джефферсона, чтобы в семье Бонапартов иметь еще и президента Америки.

ПРОБЛЕМЫ ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ

Конспирология природных сил

Александр Волков

Какие же феномены знаменуют стихийную активность земных недр? Попробуем рассмотреть каждый из них по отдельности.

Начнем с сигналов, улавливаемых сейсмографами. В недрах Земли явно наблюдается какая-то активность.

Что это может быть?

Под водой все надежно?

Сейсмографы — главное оружие специалистов, изучающих землетрясения. Без этих приборов мы вряд ли что-либо знали о процессах, протекающих в недрах планеты. Сотни самых чувствительных сейсмографов следят за любыми сигналами активности в тех районах, которым угрожает катастрофа. Они заглядывают в глубь Земли так же легко, как рентгеновские аппараты изучают организмы пациентов. Составляя карту сейсмической угрозы для отдельных районов планеты, ученые полагаются на сведения, добытые приборами. Эти же данные помогают прогнозировать, где может произойти очередное мощное землетрясение.