Знание-сила, 2014 № 07 (1045)

Стремительная смена событий вызвала хаос и сумятицу не только в делах, но и в сознании людей: никто так и не успел понять, что в действительности произошло. В момент австрийской мобилизации главнокомандующий Сербии находился в Австрии на отдыхе, а потерявшие наследника престола австрийцы продолжали заниматься повседневными делами и отмечали выходные песнями и танцами.

Реакция европейских стран на сараевское убийство была не совсем адекватной. В то время как Сербия посылала Австрии официальные соболезнования, английская официальная печать выходила с заголовком «К черту Сербию!».

Еще интереснее вел себя министр иностранных дел Англии Эдвард Грей. Его двойная игра стала в истории символом беспримерного лицемерия. 8 июля он сказал русскому послу Александру Бенкендорфу, что Англия всегда поддержит Россию, в особенности — если последняя окажет военную помощь Сербии. На следующий день объявил немецкому послу Лихновскому, что Англию с Россией не связывают никакие соглашения и он приложит все усилия для предотвращения войны. 27 июля он же, угрожая выходом в отставку, требовал от кабинета министров утверждения военной резолюции, а еще через два дня, 29 июля, вновь заверял Лихновского в совершенной дружбе с Германией и сохранении нейтралитета. После этой зигзагообразной политики кайзер Вильгельм II назвал Грея «подлым обманщиком и фарисеем».

Король Великобритании Георг V 26 июля сообщил германскому принцу Генриху, что его страна в случае начала войны будет придерживаться нейтралитета.

Премьер-министр Венгрии Тисса призывал к осторожным действиям по отношению к Сербии и возмутил этим австрийского министра Берхтольда. Французская делегация во главе с президентом Пуанкаре и премьер-министром Вивиани находилась с официальным визитом в России.

Все были заняты своими повседневными делами, а летнее время способствовало еще и традиционным отпускам в излюбленных районах Европы, от которых царственные особы, чиновники и дипломаты не собирались отказываться, полагая, что ничего особенного в мире не происходит.

Ультиматум как провокация

6 июля, когда граф Ойос еще вел переговоры в Берлине, Йован Йованович передал из Вены, что в ходе следствия появились данные об участии Сербии в заговоре. После этого стало ясно, что обвинений в соучастии не избежать, и началась проверка сербских государственных структур.

В тот же день министр иностранных дел Российской империи Сергей Сазонов подошел к австрийскому послу в Санкт-Петербурге Оттокару Чернину с предложением организовать сербское расследование заговора и предотвратить тем самым нагнетание военной истерии. Определенного ответа он в тот день не получил…

Австрийский дипломат Йозеф Редлих как-то назвал своего коллегу Оттокара Чернина «человеком семнадцатого века, который не понимает времени, в котором живет». Чернин был чешским аристократом, австрийским чиновником и доверенным лицом Франца Фердинанда. Доверие эрцгерцога уже о многом говорит, поскольку близко сходились с ним лишь немногие люди, наделенные терпением. Впрочем, Чернину не пришлось долго терпеть угрюмость принца: он постоянно пребывал в дипломатических разъездах — то в Румынии, то в России. Как австрийский абсолютист Чернин, действительно, не понимал реальности того времени. Желая заинтересовать Румынию территорией Трансильвании, он навлек на себя недовольство венгров, и его прорумынская идея провалилась. Переоценивая силу Австрии, он недооценивал влияние Германии и считал возможным оказывать на нее давление.

И все же Йозеф Редлих ошибся в своем определении: Чернин не был человеком семнадцатого века, скорее он оказался провидцем, хотя сам об этом не подозревал. После Первой мировой войны территория Трансильвании действительно досталась Румынии, а военная мощь Германии оказалась побеждена силами Антанты.

Посол Чернин смог дать ответ Сазонову лишь десять дней спустя. 16 июля он сообщил русскому министру, что Австрия не станет предпринимать никаких шагов, которые вызвали бы войну на Балканах. Это было явной дезинформацией с целью успокоить Россию. И российские власти не стали выражать протест.

Несмотря на нанесенное в Сараево оскорбление имперского двора, автором ультиматума была не Австрия, а Венгрия. 7 июля 1914 года (в тот же день, когда выступал граф Ойос) на заседании австрийского правительства премьер-министр Венгрии граф Иштван Тисса объявил о решении предъявить Сербии условия. Активность Тиссы в этом деле объяснялась его беспокойством и желанием предотвратить конфликт. Сам он считал свой документ очень мягким и взвешенным.

В ультиматуме содержалось десять пунктов:

Запрещение изданий, пропагандирующих неприязнь к Австро-Венгрии и нарушение ее территориальной целостности;

Исключение антиавстрийской пропаганды из народного образования;

Запрещение общества «Народна Одбрана»* и всех других союзов и организаций, ведущих пропаганду против Австро-Венгрии;

Увольнение с военной и государственной службы всех офицеров и чиновников, занимающихся антиавстрийской пропагандой;