Читаем Знать полностью

От штурмовиков отделилась группа и шагом направилась к институту. Дошли до крыльца, постояли, развернулись и пошли обратно, заломив руки штатскому из своей компании. Похоже на тренировку: медленно, чинно, чтобы салаги рассмотрели, как следует.

В кармане завибрировал телефон. Из Столицы звонил Розуменко. Не дослушав, Пользун выскочил из кабинета и побежал в радиорубку.

- Внимание! - прокричал он в допотопный микрофон. Искаженный помехами, голос понесся по институту и над сквером. - Говорит Игорь Пользун! Не начинайте штурм! Дайте встретиться с Несусветом, посадку вам с натягом!

Голос слышен, но невнятен.

В первых рядах стоят обычные спецназовцы, БСники пойдут вторым темпом.

От института послышалось бормотание громкоговорителя. Слов не разобрать, голос требовательный и взволнованный. Прислушались - все равно не разобрать.

- Что говорят? - спросил Несусвет у Смыка.

- А хрен его... - Гоша высморкался. - Мы не ведем переговоров с террористами.

Карп Наумович съел галетку и посмотрел на часы.

- А этот, второй англичанин, набухался, скорее всего, и спит в гостинице. В любом случае, бегать за ним некогда. Без десяти десять. Пора начинать.

Автобусы свезли журналистов к тыльной части ИНЯДа часом ранее.

- Знатоки показали свою гнилую сущность еще в Столице, - вещал Несусвет перед телекамерами. - Они обманули людей и в дележке перессорились. Они мешают власти работать. Сегодня мы, наконец, покончим с их главарями. Харитонов был колыбелью знатоцкого движения, он же станет могилой.

- Правда ли, что преступников покрывали вартовые чины? - спросил журналист с английским акцентом.

- Вынужден признать: да. Майор Буркун был с ними в связке с самого первого задержания. И то, что сейчас он находится по ту сторону баррикад - доказательство.

- Вы не боитесь поднять вторую волну знаточества?

- Ее некому поднимать. У столичных знатоков после раскола нет поддержки. Скоро интеллигенция увидит, что власть способна улучшить жизнь без повстанческих штучек.

"Конечно, увидит, - подумал Карп Наумович, - когда микрофоны исчезли от подбородка. - Только это будут уже не врачи, учителя и инженеры, а слесари и разнорабочие. Кто сказал, что не бывает интеллигентного слесаря?".

Взяв интервью и наснимав "отраженки", журналисты уселись за накрытыми столами. Иностранцы обступили Стукалина с вопросами о прямой трансляции. "Кликовские" операторы стояли на точках, в интернете показывали статические планы. Остальным запретили входить за огороженный периметр.

- Смотрите, как это работает, - объяснял Стукалин, когда вслед за журналистами подошел Несусвет. Дима отвел его в палатку, где расположился режиссер трансляции, то есть, он сам. - Вот сейчас камера снимает идущего вдоль ограничительной ленты вартового. Он ходит туда-сюда. Сохраняем и выводим на пульт. Теперь он вечно будет так ходить.

- Ты на это у меня столько денег взял?

- Ладно, чтобы понятней. Вот фасад ИНЯДа. В него спокойно заходят вартовые. Мы снимаем. А потом - что бы ни началось, у нас в трансляции фасад ИНЯДа. В здании камер нет, кто полезет к террористам? А если они и поставили свои пукалки, куда они отправят сигнал?

Карп Наумович хотел сказать: "в интернет", но вспомнил свой план и для виду закашлялся.

- Только надо попросить, чтобы спецназовцы до штурма прошлись от здания обратно, ведя кого-нибудь под руки, - продолжал Дима. - Мало ли, чем кончится, а у нас будет видео - блюстители порядка сработали четко и арестовали вожака на очень общем плане.

- А операторы? Они снимают реальную картинку. Или они - из умственно отсталых?

- Нет, Карп Наумович, операторы у нас самые лучшие. И они снимут реальную картинку. Но с пульта будет крутиться то, что нам нужно. Это видео мы раздадим журналистам.

Несусвет пожевал язык и еще раз прокрутил в голове услышанное. Получалось гладко.

За полчаса до штурма в журналистский лагерь привезли виски, горячее и закуски. Все - бесплатно. Сначала шутили и смеялись: напьемся, объедимся, и никуда не пойдем. Потом напились, объелись, продолжили шутить. И никуда не пошли - в тени хорошо, утренние планы для новостей передали по ftp, захват снимет местное ТВ. Сиди, расслабляйся: не работа - мечта!

- Все журналисты здесь? - уточнил Несусвет.

- Одного не хватает, - ответил Гоша, - англичанина, с того самого канала, который заварил борзую кашу. Я его с утра не видел.

- Журналиста или канал? - Карп Наумович прищурил глаз.

- Канала я вообще такого не видел.

- Зря, глянь как-нибудь.

- Мне некогда. Я лучше в кино.

От института послышалось бормотание громкоговорителя. Слов не разобрать, но голос требовательный и взволнованный. Прислушались - все равно не разобрать.

- Что они говорят? - спросил Несусвет у Смыка.

- А хрен его. - Гоша высморкался. - Мы не ведем переговоров с террористами.

Карп Наумович съел галетку и посмотрел на часы.

- А второй англичанин набухался, скорее всего, и спит в гостинице. В любом случае, бегать за ним некогда. Без десяти десять. Пора начинать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ханна
Ханна

Книга современного французского писателя Поля-Лу Сулитцера повествует о судьбе удивительной женщины. Героиня этого романа сумела вырваться из нищеты, окружавшей ее с детства, и стать признанной «королевой» знаменитой французской косметики, одной из повелительниц мирового рынка высокой моды,Но прежде чем взойти на вершину жизненного успеха, молодой честолюбивой женщине пришлось преодолеть тяжелые испытания. Множество лишений и невзгод ждало Ханну на пути в далекую Австралию, куда она отправилась за своей мечтой. Жажда жизни, неуемная страсть к новым приключениям, стремление развить свой успех влекут ее в столицу мирового бизнеса — Нью-Йорк. В стремительную орбиту ее жизни вовлечено множество блистательных мужчин, но Ханна с детских лет верна своей первой, единственной и безнадежной любви…

Анна Михайловна Бобылева , Кэтрин Ласки , Лорен Оливер , Мэлэши Уайтэйкер , Поль-Лу Сулитцер , Поль-Лу Сулицер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези / Современная проза / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Приключения в современном мире
Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Проза / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия