Знать и помнить [Диалог историка с читателем]

Мой коллега, который моложе меня на 20 лет, считает, что со Сталиным обошлись круто. Рассказываю ему содержание писем ЦК партии, в которых сообщалось, как были замучены в 1937―1938 годах лучшие сыны партии, он отвечает: «Это выдумки Хрущева». И моего коллегу можно до некоторой степени понять. Где он может прочитать об этом трагическом периоде в жизни нашей Родины? Сразу после XX съезда партии появились книги, освещающие события тех лет. Но потом все вернулось на круги своя. Изданные книги осели в частных библиотеках, а новых не издавали. Я помню покаянное письмо Г. Серебряковой в «Литературной газете», в котором она отрицала свою причастность к передаче за границу рукописи, которую отказались опубликовать в нашем издательстве. И если такой авторитетный писатель, как Г. Серебрякова, не могла издать книгу, то откуда широкий круг читателей может получить правдивую информацию? Остаются в основном устные свидетельства очевидцев, которых с каждым годом становится все меньше.

О деятельности Сталина в период Великой Отечественной войны разные авторы пишут по-разному. А ведь это не «дела давно минувших дней». И у читателей создается впечатление, что описывается все не так, как было, а «как надо» это преподнести в данный момент. Эта «двойная бухгалтерия» в освещении исторических событий не может способствовать очищению нашей жизни. Многие остаются равнодушными к происходящим в стране переменам. Сомневаются: надолго ли это?

7 апреля 1987 г.

С. Д. Полуполтинных, 70 лет, пос. Большой Невер Амурской обл. «Над Амуром тучи ходят хмуро»

Я родился 22 декабря 1917 года в семье крестьянина, амурского казака, награжденного Георгиевскими крестами за японскую войну. В семье нас росло семеро детей, не считая умерших в детстве. В 1937 году из семьи нас взяли троих — сперва отца, потом меня и позже — старшего брата, который был на курсах комбайнеров.

В то время, в декабре 1937 года, я работал бухгалтером Албазинского сельпо. Тогда была создана Зейская область с центром в г. Сковородино. В один из декабрьских дней вызывает меня оперуполномоченный тов. Тимаков в поссовет и предлагает мне написать заявление на наших работников тов. Портнягина и Шимилина — об их «контрреволюционных действиях». Не пишу подробностей нашего разговора, но я ему ответил, что ни Советская власть, ни комсомол, ни отец с матерью не учили меня врать, а потому не буду писать ложные заявления. И когда я уходил, он мне вслед кинул: «Ты не написал — на тебя напишут!» Так оно и получилось. В ночь на 27 декабря меня арестовали. Итак, я очутился в Сковородинской тюрьме, попал в камеру 5×5 метров, где нас сидело 70 человек. Что творилось на следствии! Я выстоял, теперь это позади.

И вот как-то раз мой следователь, придя на следствие в хорошем настроении, посадил меня на стул и предложил не упираться. «Подпиши, что я напишу, — дадут 10 лет и не расстреляют, ибо „тройка“ судит по нашему заключению, а тебя все равно отсюда не выпустят». Подумав обо всем, перенесши муки, я решил подписать, даже не читая. Ибо каждую ночь в 12 часов подходил к тюрьме «черный ворон», и из камер вызывали людей с вещами. Мы знали, что их везут на расстрел.

Правда, следователь меня не обманул. В марте 1938 года пришло решение читинской «тройки» облНКВД. Осудили на 10 лет по статье КРД (контрреволюционная деятельность). Из репрессированных в 1937―1938 годах из 12 сел по Амуру, где были взяты лучшие трактористы, комбайнеры, председатели колхозов, лучшие колхозники — а их были тысячи, — я после возвращения не встретил ни одного. По фамилиям всех не перечесть, но видных деятелей, которые завоевывали Советскую власть, нужно вспомнить. И в первую очередь Блюхера, освободителя Дальнего Востока от интервентов. Да разве он один! Со мной отбывали срок на Колыме, в Дальстрое, такие, как Рокоссовский[70] и Ольховский, бывший главный инженер ЦАГИ, ранее работавший вместе с Туполевым. Когда началась Отечественная война, Рокоссовского отправили в Москву якобы по настоянию Жукова. Ольховского отозвали в 1943 году. Последний, находясь в лагере, не переставал трудиться над реконструкцией самолетов и отправлял свои работы в Москву.

За все совершенное в 1937―1938 годах нельзя обвинять только Сталина, Ежова, Берию. Не могли они одни делать гнусные дела. Встает вопрос: а где же были ЦК ВКП(б) и Верховный Совет? Ведь там были тоже люди, разве они не знали всего? Если обвинять, то всех.

13 апреля 1987 г.

Г. В. Родченко, краевед, инвалид войны, г. Слуцк Белорусской ССР. Плохая ему досталась доля…