Знатный повеса

— Тогда я догадываюсь! — возмутилась Бриджет, в большей степени раздосадованная, чем шокированная. — О, я прекрасно понимаю, в чем тут дело! Вы один из тех, кого женщины с изъяном устраивают больше. Вы из тех женоненавистников, которым доставляет удовольствие лицезреть кого-то из женщин изуродованными. И так жестоко! Может быть, вы просто боитесь нас? Или таким образом сводите с кем-то счеты?

— Если вы серьезно так о себе думаете, то вам нужны очки. Послушайте, моя дорогая, вы очаровательны. Неужели до меня вам никто об этом не говорил? Шрам? Да он только подчеркивает вашу прелесть. Точно так же, как мушка. Он нисколько не умаляет вашей красоты. Скорее усиливает, как всякий контраст. Ваша кожа необыкновенно чиста. У вас удивительные глаза — серые, как сумрачный ночной туман. Маленький прямой носик и губки… таких дивных очертаний и такие пухлые. Они просто созданы для поцелуев! Вы стройны, грациозны и похожи на сочный спелый плод. Вы восхитительны! Да вам и самой наверняка это известно.

Бриджет смотрела на него со смешанным чувством изумления и горечи. Никто никогда не говорил ей таких удивительных слов, но тот, кто произносил их сейчас, был всего лишь беспутным богатым повесой. Жонглируя словами, виконт совершал с ней прелюбодеяние прямо здесь, в этом холле! Но самое ужасное заключалось в том, что Бриджет почувствовала, как в ответ на его речи тело охватила приятная дрожь. Однако она знала правду о себе, поэтому была уверена, что должна и сумеет избавиться от его колдовских чар.

Бриджет встала так, чтобы он мог видеть ее в фас, и гордо подняла подбородок.

— Да, вы правы, — с горькой иронией сказала она. — Это мушка. И такая прелестная! Мне просто повезло. Не нужно никаких ухищрений, чтобы ее рисовать: всегда на своем месте. И посмотрите, как глубока и с какими четкими границами! Некоторые женщины носят мушки в форме цветка или сердечка. А моя? Она единственная в своем роде. Похожа на змейку. Замечательно! Не правда ли? Перестаньте глумиться, милорд — дамский угодник. Мой шрам — это злая кара, отпущенная мне до гроба. Вы думаете, я не вижу, как люди, взглянув на меня быстро отводят глаза, а потом снова смотрят, словно ничего поделать с собой не могут? А разве я не слышу, как они перешептываются: «Ах, какая была бы хорошенькая, если бы не…»? Конечно же, слышу. То и дело. Лицо женщины — это ее богатство, а у меня его нет, милорд. И счастья тоже. За эти годы у меня были такие предложения, как ваше, и ни одного другого рода… Хотя нет, одно было. Но я знаю — слишком хорошо знаю! — некоторые мужчины считают, что следы увечья есть косвенное доказательство испорченности женщины.

— Неужели считают? Странно. Я никогда так не думал. У большинства куртизанок нет никаких шрамов или рубцов.

— Да, наверное, вам лучше знать, потому как вы дока по части таких женщин, — презрительно бросила Бриджет и… осеклась, оторопев.

Как же можно разговаривать в подобном духе с джентльменом? И не только. Девушка была в ужасе еще и оттого, что позволила себе обсуждать подобную тему с мужчиной.

Наконец, совладав с собой, она твердо сказала:

— Я вынуждена снова просить вас, чтобы вы ушли. Иначе придется уйти мне, хотя я получила приказание оставаться здесь. Вы видите безвыходность моего положения. У вас есть последний шанс показать себя джентльменом, каковым, я надеюсь, вы являетесь.

— Разумеется, я уйду. — Синклер сделал шаг назад. — Сейчас уйду. Но подумайте над тем, что я вам сказал. Хорошо? Предложение остается в силе. И позвольте дать вам совет: подумайте об очках. Сдается, что вы не разглядели меня как следует, а во мне не надо видеть пожирателя невинных девушек.

— О нет, — чуть слышно пробормотала Бриджет, когда виконт откланялся. — Нет, вы не людоед. Вы чудовище!

Она стояла, выпрямив спину, ее нижняя губа дрожала.

— Мисс? — послышался ласковый голос лакея, который покинул свой пост. — Храни вас Господь!

— Дважды желаю вам того же, — сказал его напарниц — Будьте счастливы, миледи!

— Нет, я не леди, — улыбаясь сквозь слезы, ответила Бриджет.

— Может, и нет, но для нашего брата самая настоящая леди.

Бриджет наклонила голову, точь-в-точь как это сделала бы какая-нибудь степенная дама, но в отличие от последней только потому, что была слишком взволнована и не могла сразу найти слова благодарности.

— В одном джентльмен совершенно прав, — с уверенностью продолжил первый слуга. — Он сказал, что вы очаровательны. Это так и есть, мисс!

Бриджет молча кивнула. Какое везение! Только что ей перепало два наивысших за всю жизнь комплимента. Один — от беспутного гуляки, другой — от слуги, проникшегося жалостью.

В этот момент распахнулась парадная дверь. Это вернулся мальчик-слуга, ведя за собой крайне удрученного кучера.

— Мисс Сесилия приехала без шали. Но я на всякий случай везде посмотрел.

— Я знаю, — сказала Бриджет, — но… давай не будем обращать внимания.

— Что нам еще делать! — вздохнул кучер. — Такая наша работа. Мы с вами люди подневольные. Верно?

— Да, — согласилась Бриджет, завидуя тому, что слуги по крайней мере работают за деньги.