Зной (ЛП)

… Знаю, говорил, что больше не буду писать тебе, но я сейчас в госпитале, и буквально умолял сестру принести кусок бумаги и ручку, потому что мне кто — то нужен. Единственный человек, о котором я думал, была ты. Единственная, с кем я сейчас хочу поговорить. Кёртис умер. Нет… Кёртиса застрелили в голову, когда он стоял рядом со мной. Знаешь, он был не просто другом. Он был для меня братом. Мне пришлось предать Рори в каком — то смысле. Вообще — то, во всех смыслах. Уверен, ему было больно сразу же после свадьбы, когда я уехал, и не звонил. Мама с отцом говорили мне об этом. Но я просто не мог с ним говорить. Когда появился Кёртис, у меня снова возникло это чувство, появился парень, с кем я мог поговорить, на кого мог положиться. Он был со мной, а потом его не стало. Я уже даже не уверен, нахожусь ли я здесь. Думаю, все же нахожусь, потому что плечо болит, рана дает о себе знать. Я слышу, как плачут во время ампутаций ребята с ожогами. Но я должен был умереть. Единственная причина, почему я все еще здесь — потому что должен сделать две вещи, о которых меня просил Кёртис. Одна из них — вернуться к тебе. Но я же не могу просто вернуться, правда? У тебя сейчас семья с Рори, вы идете дальше. Мне тоже нужно идти дальше. По крайней мере, я попробую. Стану на какое — то время кем — то другим. Сделаю, по крайней мере, одну вещь, которую пообещал Кёртису: скажу его девушке и брату, что он их любил. Возможно однажды, когда смогу думать о тебе спокойно, я вернусь. Лишь чтобы убедиться, что ты счастлива. Потому что, если это так, я буду знать, что все сделал правильно. Но сейчас я не могу смотреть на тебя без желания. А это плохо. Из-за тебя. Из-за Рори…

Когда я прочитала все письма, стала неистово переворачивать страницы. Мне хотелось еще частичку его. Окончание пришло слишком быстро. Читать письма было грустно, но эта грусть была прекрасной. Та самая грусть, которая приходит от глубокой и необычной любви. Ощущать такую любовь — это как играть в игру, потому что, когда ты проигрываешь, проигрываешь гораздо больше, чем можешь себе позволить. Ты проигрываешь часть себя, которая нужна для жизни.

С каждым предложением, написанным Бобби, я расцветала, словно пересохшая клумба, которую полили водой. Его слова наполнили меня любовью, возвращая мне ее частички. Впервые я почувствовала единение с жизнью, росшей во мне. Не инстинкт защищать эту жизнь. Не ответственность. Я почувствовала, что во мне живет человек. Я снова наполнилась надеждой. Мыслями о будущем. Силой. Любовью.

Я потянулась к другим вещам в коробке. Страховка жизни с моим именем в качестве получателя. Его завещание, по которому мне достается все, чем он владел, включая наследство и машину. Ключ от депозитной ячейки и письмо, в котором сообщалось, что в ячейке пара тысяч долларов наличными.

Посмотрев в голубое небо, покрытое пушистыми белыми облаками.

— Я позабочусь о ней, Бобби, — прошептав. — Ты будешь мною гордиться.

Порыв ветра хотел было сорвать письма с места, но я ухватила их, весело смеясь. Может, это был просто ветер, но ощущение было такое, будто Бобби хотел отправить мне послание. Он всегда был такой занозой в заднице.