Зной пустыни

— Вы неправильно рассчитывали, Алан Долгая Охота. Мне давно хотелось работать именно с таким художником, как вы. Очевидно, вы прекрасно знаете, как и что вам писать. Но вы знаете о живописи как о бизнесе?

Алан никогда не задумывался о коммерческой стороне искусства. Конечно, он знал о нескольких счастливчиках, которые писали так, что у них не было проблем с продажей картин. Но сам никогда не надеялся попасть в число таких мастеров.

Лиз глубоко затянулась, потом тонкой струйкой выпустила дым изо рта.

— Чтобы добиться успеха в мире искусства, надо иметь нечто большее, чем талант. Под успехом я понимаю международное признание ваших работ, их демонстрацию на выставках Нью-Йорка, Парижа и Токио. Вы должны захотеть этого больше всего на свете, работать целыми днями. В нашем деле нельзя ждать вдохновения, фундамент успешной карьеры — надежное производство.

Алан заморгал от удивления. Надежное производство, международное признание! Честолюбие Лиз превосходило его самые смелые притязания. Но он хотел рисовать честно и правдиво, заслужить право стать гордостью своего народа. Он не думал о мнении критиков и гонорарах.

— Много лет я и так пишу каждый день, — ответил Алан, умолчав, что считает свой талант властью, которая накладывает на него серьезную ответственность. — Если я в состоянии купить краски и холст, я работаю.

— Значит, вы готовы к хорошему старту. Но для успешной продажи картин дисциплины и таланта еще недостаточно. Нужна реклама, а следовательно, нужны огромные деньги. Я не собираюсь рисковать, пока не буду убеждена, что мои затраты принесут доход. Если я решу вас представлять, придется подписать со мной пятилетний контракт.

— Что это означает?

— Это означает, что, кроме сорока процентов дохода от продажи ваших картин моей галереей, я буду получать еще десять центов с каждого доллара, вырученного вами, независимо от того, где и кем будет продана ваша картина.

— А что я получу взамен?

— Взамен я сделаю вас знаменитым, Алан Долгая Охота, — решительно заявила Лиз.

Они тогда и не догадывались, насколько быстро придет к ним успех. Через несколько месяцев открылась первая персональная выставка Алана, и все картины за неделю были проданы. В течение года Лиз устроила демонстрации в галереях Санта-Фе, Хьюстона, Палм-Спрингса и Нью-Йорка. Критики превозносили талант Алана, женщины ломились на его выставки, их мужья тратили деньги, не успевая за стремительно взлетающими ценами на его картины, вызванными бешеным спросом.

И все это благодаря Лиз. Ей он обязан своей карьерой. Больше того, именно благодаря ей он почувствовал себя настоящим мужчиной. У него были другие женщины, но именно она, и только она стала его истинной любовью. Он не переставал восхищаться ею, был слеп к ее недостаткам, но прекрасно видел ее достоинства.

Однако нельзя игнорировать тот факт, что она пользовалась им самим и его талантом, преследуя свои далеко идущие цели. Она с удовольствием позволяла раздеть себя, но ни при каких обстоятельствах не позволит надеть ей на палец обручальное кольцо. Так просто и так больно.

Индеец, выросший в резервации Сан-Карлос, никогда не станет подходящей парой для Лиз Кент.

Массивная скала устремлялась в темно-синее ночное небо. Огромная трещина походила на исполинский глаз, спрятанный под гигантской каменной бровью, а внутри глазницы виднелись развалины индейского святилища. От покинутых древних пещер веяло холодом. Расположенные одна над другой, как детские кубики, они были надежно защищены огромным каменным выступом. Невидимая луна заливала каньон кристально-чистым светом, придавшим красному песчанику серебристо-серый оттенок. На площадке перед расселиной угадывался округлый силуэт священной кивы.

Лиз вдруг показалось, что она слышит песнопения давно умерших жрецов, совершавших таинственные обряды. Она решительно шагнула вперед и коснулась рукой полотна. Наваждение исчезло.

Ничьи картины не производили на нее такого впечатления, как картины Алана. А эта в особенности. Глядя на нее, Лиз снова почувствовала тоску по Алану. И надежду. Может, этой картиной Алан хочет сказать ей, что тоже испытывает боль и тоску потери?

Мужской голос положил конец ее фантазиям.

— Судя по вашему лицу, вам, кажется, понравилось, как я развесил картины. — Рик Мейсон обезоруживающе улыбнулся. — Можете похлопать меня по спине в знак одобрения.

Лиз обернулась.

— Я похлопаю тебя по спине, когда буду уверена, что ты этого заслуживаешь.