Зодчие

Сбоку царя сидел митрополит в простой, не пышной рясе; позади стоял Клобуков, поглаживая окладистую рыжую бороду и делая Постнику успокоительные знаки.

- Вот мы, твои слуги, государь! - сказал Барма. - Требовал нас перед свои светлые очи?

- Жалую вас на прибытии, - ответил царь. - Как тебя земля, старче, носит?

- Как твоему батюшке, великому князю Василию Ивановичу, служил, так и твоему царскому величеству могу еще послужить! - Голос Бармы был спокоен и радостен.

- Я чаю, рассказывал вам Тимофеевич, зачем призвали мы вас. По долгом рассуждении приговорили мы построить на Москве пречудесный храм в память великого казанского похода...

- Слыхали, государь!

- Такой надо памятник поставить, чтоб века стоял, напоминал о воинах безвестных, положивших голову за дело русское, хрестьянское! - Голос царя гремел, щеки пылали.

- Великое дело, государь!.. - согласился Барма.

- Не все еще сказано! - прервал его царь. - Надо такой храм поставить, какого на Руси не бывало с начала времен и чтоб иноземцы, на оный посмотрев, диву бы дались и сказали бы: "Умеют русские строить!" Вот что мы держим с преподобным владыкой на мысли! Понятно вам сие, зодчие?

Митрополит кивком выразил полное согласие с царем. Клобуков из-за царской спины поощрительно улыбался.

- Рад слышать такие речи, государь! - сказал Барма.

- А ты что молчишь, Постник?

- В чину учимых я, государь, - скромно ответил Постник. - Решать подобает наставнику, а я из его воли не уклонюсь...

- Мнится, государь, это те мастеры, какие нам надобны, - молвил Макарий.

- Возьмешься, Барма? Ответствуй! - обратился к зодчему царь.

Барма низко поклонился:

- Коли не в труд будет, великий государь, повремени до завтра. Тяжек ответ. Возьмемся - пятиться некуда!

- Дело большое, подумайте, - согласился Иван Васильевич.

На другой день разговор возобновился.

- Беремся строить, государь, - заявил Барма, поприветствовав царя. Как от счастья отказываться!

- Супротивничать не смеем, - сказал и свое слово Постник.

- Шубейками со своих плеч вас жалую! - воскликнул довольный царь. Будете у меня в приближении.

Барма смело возразил:

- За тем не гонимся, государь! Но и не отнекиваемся от милости, ибо коли не будем у тебя в чести, то бояре твои помехи нам станут строить.

Лицо царя потемнело, глаза взглянули сердито:

- Уж эти мне бояре! Сидят у себя во дворах, как сомы в омутах, думают я их не достигну. Да нет, шалят, у Ивана Московского руки длинные!.. И вы бояр не опасайтесь. Но... работать у меня!

- С делом не справимся - ответ будем держать! - твердо сказал Барма. Только и ты нам препон не чини: чтоб мы были делу хозяева. А то ежели сей день так, а завтра иначе, то и зачинать не станем...

Речь Бармы понравилась царю:

- Владыко, слышь, как поговаривает? Это ермолинский дух в нем! Помнишь, ты мне про Ермолина рассказывал и мы гадали, есть ныне таковые мастера али нет?

Макарий смотрел одобрительно:

- Прав он, государь. Кому много дано, с того много и спрашивается. Но чтобы спрашивать, надо дать.

- Смел, смел ты, Барма! - оживленно продолжал Иван Васильевич. - За такие дерзостные речи голову отрубить али помиловать? Помилую: не убоялся ты моего гнева и молвил прямое слово!

Барма сказал:

- Дозволь, государь, сказать: строить будем из камня?

- А вы как полагаете?

- Дерево - бренно, камень - вечен.

- Строить будем из камня, - решил царь.

- По отчей старине, - добавил митрополит. - Зачинайте же, чада, делать оклады188.

- На такой храм оклады сделать и всю видимость изобразить - дело долгое, государь, - сказал Барма. - И хоть Постник на это великий искусник, а все же много месяцев понадобится. И упреждаю, государь: ты нас не торопи излишним поспешением делу повредим.

- Будь по-вашему, - согласился царь. - Все благо-потребное получите. Знаю, многие найдутся у вас ко мне дела, посему определяю: доступ вам в мой дворец во всякое время открыт.

- И ко мне тоже, - добавил Макарий.

* * *

Через несколько дней царь в сопровождении митрополита, ближних бояр и зодчих Постника и Бармы совершил поездку в село Дьяково осмотреть тамошний храм.

Барма водил царя Ивана по приделам, объяснял, как строил храм, почему расположил его именно так.

Больше двух десятков лет прошло с тех пор, как Барма в последний раз оглядывал прекрасное создание своего гения. Ему тогда казалось, что он уже старик. Но теперь Барма понял, как был в то время молод и как умудрила его жизнь за прожитые с тех пор годы.

- Расположение этого храма, государь, - говорил Барма, - взято из древних образцов деревянных наших церквей. Мы, русские зодчие, не хотели следовать образцам византийским, с их четырехугольным видом, более пригодным для палат. Древним русским церквам с прирубами, с шатровым покрытием подобен сей храм; он сложен из камня, но, по желанию строителей, мог быть и древян...

Пятиглавый дьяковский храм очень понравился царю и сопровождавшим его лицам. Храм не был увенчан пятью шатрами, но намечался переход к ним. Центральная, самая высокая глава опиралась на восемь коротких колонн, которые скрадывали переход от восьмигранника центральной башни к световому круглому барабану.