Зодиак

Я стояла перед зеркалом, стараясь приделать оторванный карман, чтобы было незаметно, когда ко мне постучали.

– Твой камергер, моя госпожа.

Подходя к двери, я заметила свое отражение в зеркале. Легкая улыбка против воли тронула мои губы. Но еще больше я поразилась вспыхнувшему румянцу и блеску в глазах. Я даже замешкалась. Меня пугало, что человек, которого я и знаю-то всего ничего, мог так влиять на меня, на мое настроение и даже на внешность.

Когда я открыла дверь, Хайсен оглядел меня с головы до ног, и в его правом глазу вспыхнула золотая звездочка.

– Ты меня сфотографировал?

– В память о том, как ты очаровательна, – кивнул он и вошел в мою каюту. Я повернулась к нему лицом, и меня захлестнула волна бурлящих, противоречивых чувств, отчего в моей бедной голове все окончательно перемешалось.

– Иногда бывает очень трудно представить тебя Хранителем.

Он подошел ко мне еще ближе, и я отметила, что приятнее видеть его одетым как сейчас, в светло-сером рабочем комбинезоне, который словно отделял Хайсена от чванливых придворных его двора.

– Но я – истинный Весианец, – произнес он, загибая пальцы на каждом слове. – Искренний, благодарный, не жестокий, ну и, конечно, наделен недюжинным умом…

Мы оба расхохотались и потом смущенно отвернулись в стороны. Такие, как он, мне еще никогда не встречались. Хотя как я могу судить, если прежде вообще не встречала ни одного Весианца. Но отчего-то мне казалось, что остальные Весианцы не похожи на него. Одно то, что его назначили Хранителем в возрасте одиннадцати лет, уже это доказывает.

– А чем занимались твои родители? – спросила я.

– Я – сирота и никогда не знал своих родителей.

Я на мгновение опешила и не нашлась что сказать. У нас в Доме Рака не бывает сирот – Матриархи следят, чтобы у каждого ребенка непременно был свой дом. В любом случае ужасно – вырасти без родителей, но когда ты, ко всему прочему, с одиннадцати лет являешься Хранителем, а сам при этом вынужден прятаться за андроида… и совсем без поддержки близких… Я даже представить себе не могла, что это за детство такое.

– Извини, – пробормотала я, инстинктивно дотронувшись до его руки.

Мне показалось, что, едва я коснулась его кожи, меня пронзил разряд электрического тока. Я тут же отдернула руку.

– Ты так прелестна, моя госпожа. – Хайсен едва заметно придвинулся ближе. – Хотя на самом деле это было не так тягостно, как прозвучало. Меня вырастила домохозяйка-робот, мисс Трии.

Я немного озадачилась, гадая, не шутит ли он:

– Мисс Трии?

Его взгляд стал рассеянным, как будто он заглянул в глубину своей памяти.

– Ну и тиранила она меня… пока я не научился ее разбирать. Однажды я взял и перепрограммировал ее центральный процессор, и жизнь моя наладилась.

Я снова расхохоталась.

– «Нокс», Нейт, мисс Трии… а друзья среди живых людей у тебя когда-нибудь были?

Он посмотрел на меня так, что от его взгляда стало жарко. Желание смеяться тут же угасло.

– А мы д-друзья? – неловко кашлянув, выдавила я.

– Надеюсь, что так, – ответил он мягко, не сводя глаз с моих губ. – Я возненавижу себя, если сделаю то, что тебя оттолкнет.

Он стоял теперь совсем близко. Зелень в его глазах завертелась вихрем и затем застыла, словно камень. Я до сих пор не знала, что о нем думать.

– Скажи, почему ты все-таки приехал на мою церемонию посвящения?

Его взгляд скользнул от губ к моим глазам.

– Думаю, мне захотелось найти друга, – вымолвил он, и на его лице появилось совсем другое, незнакомое выражение. – Тяжело, когда тебя втянули в роль, которая диктует тебе, как и что делать, а ты и сам еще не успел определиться. Я подумал, что ты меня должна понять.

Только сейчас я осознала, что избегала оставаться с ним наедине. Последний раз мы говорили с ним с глазу на глаз, когда летели к Близнецам, тогда его лицо выглядело каким-то трогательным и незащищенным. Мне нравилось его лицо сейчас так же, как понравилось и тогда.

– Почему ты убегаешь от меня? – прошептал он.

Весианцы любят нравиться, и у них прирожденный талант читать по лицам. В конце концов, для любого представления нужны зрители. Но Хайсен настолько чувствителен, что порой это граничит с ясновидением.

– Я не убегаю, просто…

– Табу? – Впервые с момента нашего знакомства лицо Хайсена выглядело полностью открытым, незащищенным. Не было в нем ни улыбки кентавра, ни самоуверенности, чтобы спрятать за ними истинные чувства. Сейчас он казался уязвимым как никогда. Понизив голос, он спросил: – Или Матиас?

Я покачала головой.

– Дело… во мне, – хотя сама не знала точно, что имела в виду.

Иногда я просыпалась утром и верила, что могу сделать это… А в другие дни думала, что я – все та же одинокая девушка из Солариума.

Хайсен легонько приподнял ладонью мой подбородок, так что я встретилась с ним взглядом.

В этот самый момент появился Матиас. Он шел к моей двери, но, когда увидел, как Хайсен касается меня, побледнел как полотно, резко развернулся и зашагал прочь. В ту же секунду высунулся Кази:

– Кто-нибудь будет завтракать?

Он увидел меня и Хайсена, и его лицо растянулось в гаденькой улыбке.