Зои (СИ)

Сафир был писаным красавцем, но Тану с натяжкой можно было назвать милой. Черноволосая, черноглазая. Она могла бы быть нереальной красоткой, но ею не была. Черты лица куклы были настолько мелкие и невыразительные, что я не могла понять, то ли кукла ненадлежащего качества, то ли супруга ослепительного красавца была так себе. И да, она тоже погибла. Черным по розовому было написано — «упала с лошади и к превеликой скорби народа Империи Рао скоропостижно скончалась».

Но что-то мне подсказывало, что все лошади у правителей были проверенные. Наверное, даже в зубах чипы были. Так что да, погибла.

Но самым интригующим было другое. Сафир и Тана были родителями наследника Лиона и идиота Тайрона. Того самого мелкого гада, который теперь проживает в доме Зои.

* * *

Несколько дней прошло, а я так ничего толком не узнала. Ни про мир, в котором оказалась, ни самое главное, как отсюда убраться! Живой, здоровой и в своем взрослом теле. К моей, тщательно сдерживаемой ярости за «ослабленной девочкой» смотрели покруче надзирателей — спать, есть, да в сад на прогулку. И так по кругу.

Вот интересно, а в моем родном мире меня вообще ищут? Обо мне беспокоятся?

Взрустнулось почему-то в первую очередь о крысе Шушике. Вот уж, кто, действительно будет страдать от моего исчезновения. Не отец, который уже давно жил в другой стране и о родительских обязанностях вспоминал в момент отправки денег. И на том спасибо. Не Кирилл, бойфренд. Этот точно нет. Я даже позволила себе криво улыбнуться.

Нашей паре вместе было хорошо, весело и сытно, но не более. Воспетого поэтами чувства любви и единения с атлетичным майором ВКС Минаевым у нас не было от слова никогда. И в этом мы однозначно были два сапога пара.

Кирилл «такой сопливой фигней не страдал, то ли дело зачетный секс!». А я, зная свою холодность и практичность, всегда подозревала, что слово «любовь» в моем лексиконе будет означать лишь женское имя. А сейчас и подавно.

Эх, надеюсь, Кирилл хоть о Шушике позаботится. Жаль зверя…

При самом паршивом раскладе, если я здесь застряну навсегда (какое страшное слово), любовь мне не грозит. По крайней мере, лет десять жизни моего нового тела точно…

Хотя, о чем это я? Тело может и новое, а вот досталось оно мне с чем? Правильно, с мозгами моими старыми! И получается, как в том анекдоте про Ленина: «Ну бородку, я пожалуй и сбрею, а вот идейки, куда девать прикажете?»

И вообще, хрен с той любовью! Хороший секс через пару лет я себе точно с кем-то обеспечу! Уверена. Да и мужики здесь довольно симпатичные.

Но годы без секса…?! А еще и повторное лишение девственности?? Кошмаааар…

Так. Стоп.

О чем я вообще думаю?! Вот дура, нашла время для фантазий…

— Каисса Зои, я могу войти? Это Фабрис! — за дверью раздался звонкий мальчишеский голос.

Мой спаситель!

Почувствовав облегчение, машинально кивнула в ответ, хотя и знала, что мальчик не может видеть то, что происходит в комнате.

Вовремя же меня отвлекли от ненужных сейчас размышлений.

— Входи!

С того самого дня, когда я имела удовольствие воспользоваться лопатой… во имя справедливости, мы с Фабрисом не виделись. Еду приносили Рита или «маменька», и на вопросы о мальчике почему-то отмахивались.

— Как ты себя чувствуешь, Фабрис?

Я с беспокойством прошлась по его худосочной фигуре снизу вверх и… чуть не захлебнулась от взгляда, которым меня одарил маленький служка.

Испуг. Восторг. Обожание. Такими глазами собаки смотрят на своих любимых хозяев в ожидании похвалы, ласки или вкусняшек. Бедный ребенок… О нем что, никогда не заботились?

— Тебе помогли? Тебе лучше? Фабриии-ис! Ты меня слышишь??

— А? — мальчик встрепенулся и неловко помялся на пороге.

— Да входи же! Я сесть хочу!

Не хватало еще при открытых дверях общаться. И вообще, появилась у меня к пареньку парочка вопросов…

— Да-да, конечно, каисса!

Мальчик юркой змейкой проскользнул в комнату.

— Присаживайся!

Я кивнула на один из стульев. На второй взгромоздилась сама, аккуратно расправив на тощих коленках дурацкую сиреневую юбку. Как и все идиотские наряды, тоже с рюшами и подъюбником из местного фатина.

Мальчик нехотя расположился напротив. Сел на краешек стула. Целомудренно опустил глаза, бледные ладошки неловко пристроил на острых коленках и, сжав губы, замер.

Я кашлянула. Реакция на соседнем стуле — нулевая.

— Бог любит троицу, — пробормотала про себя и задала вопрос в третий раз. — Как твои синяки и ушибы? Как ты себя чувствуешь?

Мальчик вздрогнул.

Может, он тугодум? Хотя, не похож…

— Вам действительно интересно, как я себя чувствую? — тихо, не поднимая глаз, спросил Фабрис.

И я увидела, как дрожат его худые ручонки. Как нервно переплелись тонкие пальцы с обкусанными ногтями и вдымается грудная клетка. Как судорожно дернулась тонкая шея.

Черт…

— Конечно, Фабрис! — ответила, как можно мягче и, дотянувшись до мальчика, неловко дотронулась до худенького плеча. Парнишка в испуге отпрянул. И я вместе с ним. — Ой, я сделала тебе больно? Прости-прости! Я не хотела!