Зойка моя! (сборник)

Свекровь уехала из «этой холодной бандитской Москвы» и жила теперь с ними. Она даже не пыталась задуматься о том, чтобы ненаглядный сыночек наконец-то хоть как-нибудь реализовал свои «таланты». Вместо этого она предпочитала пилить Марту: плохая жена, плохая мать, дома появляется только к ночи, да еще и в поездки какие-то мотается, и вообще занимается там, в своем офисе, черт знает чем! Не в силах дождаться вечера, чтобы выплеснуть очередные претензии «этой шлюхе» прямо в глаза, свекровь повадилась терзать Марту телефонными звонками.

Умная секретарша старалась оградить ее от звонков свекрови, но Марта после ухода сотрудников обычно оставалась в офисе еще часа на два, и тут уж приходилось брать трубку самой.

Выслушав очередной обличительный монолог, она чувствовала себя выжатым лимоном.

Марта глядела на ворох срочных бумаг и думала: неужели эта… женщина никогда не угомонится? Сил совсем уже нет. Ицхак уже две недели в отъезде, а тут с документами завал. О господи! Еще и посетители какие-то…

Дверь офиса грохнула так, что стекло шкафа жалобно тренькнуло. Над столом Марты нависли два наголо бритых парня.

– Где твой хахаль, ты!

– К-какой хахаль? – Марта даже не успела испугаться. Конечно, вечером в бизнес-центре пустовато, но даже на ее этаже наверняка кто-нибудь да есть. Если закричать… Спокойно, наверняка это какое-то недоразумение.

– Где твой козел Ицхак?

– В Стокгольме… что случилось?

– Нет его в Стокгольме! Кинуть нас решил? Бабки забрал, а товар где?

– К-какой т-товар?

– Ты че, дура совсем? Бизнес общий, а она спрашивает, какой товар, слышь! Глазками хлопает, невинность изображает, типа не при делах! Значит, так. Нам плевать, какие у вас там расчеты, но раз этот козел свалил, отвечать ты будешь, усекла? Завтра выложишь тридцать косарей, и разбирайтесь там сами.

– Тридцать… простите? – Марте казалось, что она попала в какой-то глупейший дешевый боевик.

– Тридцать. Тысяч, – раздельно повторил тот, что выглядел чуть постарше. – Зеленых. – Он сплюнул на пол.

Марта взяла себя в руки. Тридцать тысяч долларов – не миллион. Сумма большая, но не запредельная. А «товар», который они требуют, – видимо, наркотики. Значит, под прикрытием цивилизованного медицинского бизнеса Ицхак связался с этой мерзостью? Действительно, козел!

Стоп. Они требуют не «товар», а деньги. Тридцать тысяч. Даже далекая от всей этой грязи Марта новости все-таки смотрела и понимала: для наркоторговли сумма скромная. Даже вляпался «партнер» и то не по-крупному, не козел он, а мелкий грязный слизняк, подумала Марта и оборвала сама себя: дура, радуйся, что мелкий. Отдавать, скорее всего, придется. И в полицию не обратишься – бизнес-то общий! Кто поверит, что она ни сном ни духом? А даже если и поверят – информация наверняка просочится, не отмоешься. Ни один клиент не станет иметь дело с фирмой, замешанной в скандале с наркотиками.

– Короче, так. Завтра привезешь деньги, – парень мерзко осклабился. – Иначе детенышу твоему несдобровать. Ясно?

Дверь хлопнула. Марту, несмотря на удушающую жару, прошиб холодный пот. Она тупо глядела перед собой, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Она не знала, сколько так просидела, пока не вздрогнула от стука двери. На пороге ее кабинета стоял Геночка. Марте показалось, в сердце воткнулся нож.

– Господи, что ты здесь делаешь? Где Рон?

– В приемной, – пожал плечами Геночка.

Марта на ватных ногах выскочила из кабинета и обессиленно опустилась на пол: мальчик, целый и невредимый, катал по ковру сувенирную машинку – подарок одного из клиентов. Марта прижала сына к себе.

– Мама, не мешай.

Гена вышел из кабинета следом за ней.

– Марта, что происходит? Мы гуляли тут неподалеку, какой-то мужик спросил, не Марты ли Абрамовны это сынок, я думал, это из твоих клиентов, решил к тебе зайти, сказать… Тебе нехорошо?

– Он мне вот чего дал! – похвастался Рон, показывая Марте дешевый брелок в виде черепа с костями.

Марта поняла, что пугаться некогда, надо действовать. Но какая скотина этот Ицхак! Из-за тридцати сребреников! Или… или он и деньгами ее фирмы сумел попользоваться? То-то она с бухгалтерией разобраться не может.

– Так. Сейчас едем домой. Гулять с Роном завтра не ходите.

Марта, невзирая на липкий холодный ужас, здраво рассудила, что на среднем этаже элитного, хорошо охраняемого дома до ее близких никакие бандиты не доберутся.

– Но ребенку нужно гулять!

– Ничего, денек посидит дома, ничего страшного, – Марта изо всех сил старалась казаться спокойной.

– Да в чем дело-то? Во что ты еще со своим бизнесом вляпалась? Права была мама…

Девушка над озером

У Марты оставалась только одна отцовская картина: девочка-подросток с несуразно длинными руками и ногами летит над озером навстречу восходящему солнцу. Марте казалось, что, отдавая это полотно, она отрывает кусок собственного сердца – но выбора не было. Часть картин оставалась у Риты Исааковны, но она где-то в далеком Нью-Йорке – это все, что Марте удалось узнать в риелторском агентстве, чью визитку ей сунула та добрая женщина, что купила квартиру Риты Исааковны.