Зойка моя!

За два месяца Покровский почти полностью восстановился. Зная все вероятные последствия инсульта, Геннадий очень внимательно отслеживал свое состояние. Больше всего его волновала возможность нарушений в рассудке, однако эта часть головного мозга, к счастью, оказалась не задета. Хуже дело обстояло с физической стороной болезни – целых два долгих месяца Гена разрабатывал руку и ногу, восстанавливал дикцию, боролся с парезом лица. Тело поддалось – мужчина нормально ходил, не прихрамывая, рука тоже действовала, но лицо не менялось.

«Будто я всегда буду плакать по Зайке», – думал теперь уже бывший телеведущий, разглядывая свое отражение в зеркале.

Зарина отнесла маленькую Зоечку к Анне, которая в этот же день благополучно разрешилась от бремени. Женщина родила здоровенького сына, уже четвертого в их семье.

– Позаботься о крошке, – тихо произнесла старуха, протягивая кулек кормящей матери. – Это ненадолго. Я немного окрепну и найду деда этой малышки, я знаю его имя и фамилию.

– Хорошо, Зарина. – Анна приняла новорожденную и приложила ее к своей груди. Ротик тут же нашел сосок, из которого текло молоко, и прилип. Анна засмеялась и поцеловала черный пушок на головке младенца.

– Вот и хорошо, – вздохнула старуха и, сгорбившись, пошла к своему дому. Умершую надо было похоронить.

Возле дома Зарины молодые цыгане, еще вчера охранявшие Зою, строгали могильный крест.

Прошло пять месяцев. Геннадий зашел в комнату сына и сел возле него на стул.

– Сынок, – начал он. – Я не могу больше работать на телевидении, и мне безумно жаль уходить оттуда проигравшим. Я еще не так плох, как кажется, но перед камерами не появлюсь, поэтому предлагаю тебе оставить медицину и заменить меня на площадке. Я уверен в тебе – ты отличный врач и замечательный человек, ты справишься со всеми сложностями, которые могут возникнуть. Я всегда буду рядом с тобой, буду работать над сценариями, находить новые темы, но воплощать их в жизнь предлагаю тебе. Что ты скажешь?

Арсений растерялся – он совсем не хотел оставлять обожаемую медицину, однако пойти против воли отца, пережившего так много потрясений за прошедший год, не мог.

– Я согласен, папа, – наконец произнес молодой человек.

Кривая улыбка озарила лицо Покровского.

– Только я хочу попросить тебя взять мою фамилию – ты будешь достойным продолжением нашей династии.

Арсений никогда не хотел менять фамилию, доставшуюся ему от матери, поэтому просьба Гены была для него проблематична. Но ответ пришел сам собой:

– А ты не будешь против, если у меня будет двойная фамилия?

– Конечно нет, – Покровский оценил верность сына памяти умершей матери. – Ты очень хороший человек.

Первое время съемки проходили тяжело – Арсений пугался камер, часто сбивался и терялся в сложных ситуациях, однако постоянная поддержка отца, его вера в силы сына все-таки сделали из Покровского-Симонова хорошего телеведущего. В следующем сезоне в эфир вышел новый формат программы.

Галина, как всегда включавшая телевизор в надежде увидеть своего любимого, растерялась, когда на экране возник молодой телеведущий. Тревога закралась в душу женщины, и она стала разыскивать информацию, которая бы объяснила уход Геннадия. Нигде ничего не писалось и не говорилось. Молодая цыганка вдруг поняла, что своим необдуманным поступком она причинила вред тому, кого любила всем своим страстным сердцем. Она вспомнила, как на день рождения Геннадия она задумала страшную месть – Покровский своим уходом украл у нее дитя, значит, и она должна сделать то же самое, чтобы мужчина испытал такую же боль, что и она тем страшным вечером. Понимая, что к Игнату Гена не испытывает сильных эмоций, а с Арсением женщина просто не справится, она остановила выбор на Зойке. Бросив горячую головешку на шатер во время фейерверка, Галина воспользовалась суматохой: она подошла вплотную к беременной девушке, вколола ей в шею снотворное и быстро вытащила за пределы усадьбы. Лишь одно затруднение возникло по дороге – в сумочке похищенной зазвонил мобильный телефон. Галина не растерялась – она быстро вытащила источник звука, выключила его, а потом просто выбросила в первый попавшийся на пути водоем.

Приехав в свой табор, Галина нашла братьев и наказала им следить за пленницей. Старухе Зарине женщина объяснять ничего не стала, просто попросила ухаживать за беременной Зоей, да и не нужны были никакие объяснения – цыгане всегда стоят друг за друга горой, и если кто-то что-то делает, значит, это так нужно.

Дальнейших планов у цыганки не было, она просто хотела причинить боль Гене, но теперь, чувствуя, что с любимым произошло несчастье, женщина села за руль и отправилась в табор.

Зарина встретила Галину молчанием. Братьев возле дома старухи не было, а в комнате звенела пугающая тишина.

– Где девушка? – спросила гостья, даже не поздоровавшись.

Зарина кивнула в сторону окна – возле дома возвышался могильный холмик с деревянным крестом.

– А ребенок?

– У Анны, – тихо ответила Зарина.

Галина молча направилась к дому соседки, а старая цыганка кряхтя пошла за ней.