Зойкина квартира

А л л а. Нет, ни за что!

Г у с ь. А, теперь!.. Когда ты в моих кольцах, ни за что!.. Ты посмотри на свои пальцы!

А л л а (срывает кольца, бросает на пол). Нате! Нате!..

Г у с ь. К черту кольца! Отвечай, ты пойдешь со мной или нет?

А л л а. Нет, не пойду.

Г у с ь. Нет? Считаю до трех. Раз! Два!.. Считаю до десяти!

А л л а. Бросьте это, Борис Семенович, не считайте. Я не пойду. Я не люблю вас.

Г у с ь. Распутная женщина!

А л л а. Как вы см...

З о я (в нише). О, дура, проклятая!

А м е т и с т о в (внезапно появился). Пардон, пардон, Борис Семенович!

Г у с ь. Вон!

А м е т и с т о в. Пардон, пардон, Борис Семенович!.. Алла Вадимовна, пожалуйста, вам надо отдохнуть!.. Успокоиться...

А л л а (идет). Зоя Денисовна, мне очень жаль, что я была причиной скандала... Туалет я вам верну...

З о я. Я вам его дарю за глупость, идиотка!

Г у с ь. Стой! Ты куда? За границу?!

А л л а (из передней). Издохну, но сбегу!

Аметистов набрасывает на Аллу пальто, и она исчезает.

Г у с ь (вслед). Я не дам тебе этого сделать!

З о я. Успокой, успокой его!

А м е т и с т о в. Ладно, ладно, успокою... Иди к гостям...

Зоя уходит, закрывает за собою дверь. Г у с ь (в пространство). Ты будешь вещи продавать на Смоленском рынке, ты попадешь в больницу! И посмотрю я, как ты в своем сиреневом туалете... (В тоске валится на ковер.)

А м е т и с т о в. Борис Семенович, коврик грязный!.. Все устроится!.. Одна она, что ли, на свете? Плюньте! Она даже и не красива, антр ну суа ди, так, ординер...

Г у с ь. Уйди! Я тоскую...

А м е т и с т о в. Вот и отлично! Потоскуйте... Вот вам ликерчик и папиросы... (Исчезает.)

За сценою фокстрот.

Г у с ь (тоскует). Гусь тоскует... Отчего ты тоскуешь, бедный? Оттого, что ты потерпел непоправимую драму... Ах я, несчастный! Я всего достиг, чего только можно достичь, и вот ядовитая любовь сразила меня, и я лежу на ковре, и где?.. В веселом доме!.. Алла! Вернись! (Громче.) Алла! Вернись!

А м е т и с т о в (появился). Тихонечко, Борис Семенович, а то внизу пролетариат слышит... (Исчезает, закрыв дверь.)

Х е р у в и м появляется бесшумно, подходит к Гусю.

Г у с ь. Уйди, я тоскую...

Х е р у в и м. Цего тоскуеси мала-мала?

Г у с ь. Не могу видеть ни одного человеческого лица, только ты один симпатичный... Херувим, китайский человек... Печаль меня терзает, и от этого я нахожусь на ковре...

Х е р у в и м. Пецаль? Я тозе пецальний...

Г у с ь. Ах, китаец!.. Чего тебе печалиться? У тебя все впереди...

Х е р у в и м. Мадама обманула? Все мадамы сибко нехоросие мала-мала... Ну, сто? Другую мадаму забираеси... Много мадама Москве...

Г у с ь. Не могу достать другую мадаму!

Х е р у в и м. Тибе денги ниэт?

Г у с ь. Ах, милый китаец! Разве может быть, чтобы я не достал денег? Но вот одного не может придумать моя голова, как деньги превратить в любовь! Смотри! (Выбрасывает из кармана толстые пачки червонцев.) Утром получил пять тысяч! А вечером – удар, от которого я свалился! И вот я лежу на большой дороге, и пусть каждый в побежденного Гуся плюет, как я плюю на червонцы!

Х е р у в и м. Плюесь в денги? Смисно! У тибя денги ест, мадама нет... У меня мадама ест, а денги где? Дай погладить червонцы...

Г у с ь. Гладь...

Х е р у в и м. А, цервонцики, цервонцики, милые... (Внезапно ударяет Гуся под лопатку финским ножом. Гусь затихает без звука.) Цервонци... и теплый Санхай!! (Прячет червонцы, срывает с Гуся часы с цепочкой, кольца с пальцев, вытирает нож о пиджак Гуся, поднимает Гуся, сажает в кресло, убавляет свет, говорит шепотом.) Мануска!

М а н ю ш к а (выглянула). Чего тебе?

Х е р у в и м. Тссе... Сицас Санхай безим... вокзал...

М а н ю ш к а. Ты что сделал, черт?

Х е р у в и м. Я Гуся зарезала...

М а н ю ш к а. А... Дьявол!.. Дьявол...

Х е р у в и м. Беги, а то тибя резать буду! Цицас мокрая беда будит!..

М а н ю ш к а. Господи! Господи! (Исчезает вместе с Херувимом.)