Зойкина квартира

М ы м р а (проносится в фокс-троте с Роббером). Вы, вероятно, страшно страстный. Ах, мужчины и пенсне меня волнуют! Р о б б е р. Благодарю вас. (Уносится.) М е р т в о е т е л о (выплывает с хриплым пением). Из-за острова на стрежень, на простор речной полны... Басы, полегче... Выплывают расписные - тенора, тише Стеньки Разина челны... Херувим входит из ниши. М е р т в о е т е л о. Позвольте вас спросить, мадам. Х е р у в и м. Я не мадама есте. М е р т в о е т е л о. Что за черт! К кому ни ткнешься, все не мадам да не мадам... а сулили девочек. Херувим исчезает И за борт ее бросает в набежавшую волну... (Подходит к манекену.) Ага, наконец-то дама. Мадам, один тур. Улыбаетесь? Улыбайтесь, улыбайтесь, только смотрите, чтоб вам потом плакать не пришлось. Вы, может быть, думаете, что я пьян? Жестоко ошибаетесь. За сценой ликует фокс-трот (Обнимает манекен за талию и танцует с ним.) Сколько вам лет, милочка? Неужели? Никогда бы не дал. Никогда в жизни нс держал в руках такой талии. (Танцует, рыдая, кричит тоскливо.) Долой присяжного поверенного Роббера, захватившего всех дам! Уйди, подлец! (Бросает манекен на диван.) Глаза б мои на тебя не смотрели. А м е т и с т о в (внезапно). Пардон-пардон. Чего же вы расстроились, почтенный Иван Васильевич? Что вы, что вы? Чего вам не хватает в жизни? М е р т в о е т е л о. Погоди, погоди! Вот придут наши, я вас всех перевешаю. (Поет уныло.) Пароход идет прямо к пристани, будем рыб мы кормить коммунист... А м е т и с т о в. Неудобно, неудобно, Иван Васильевич. Позвольте, я вам нашатырного спирта накапаю. М е р т в о е т е л о. Так, так. Новое оскорбление. Все пьют шампанское, а мне