Золя

Золя сдержал слово и написал лучшее произведение своей юности. Наряду с «Жермини Ласерте» Гонкуров «Тереза Ракен» явилась наиболее законченным образцом физиологического романа. В предисловии ко второму изданию Золя так охарактеризовал свой замысел:

«В «Терезе Ракен» я поставил перед собой задачу изучить не характеры, а темпераменты. В этом весь смысл книги. Я остановился на индивидуумах, которые всецело подвластны своим нервам и голосу крови, лишены способности свободно проявлять свою волю и каждый поступок которых обусловлен роковой властью их плоти…»

Замысел Золя исключал, таким образом, постановку каких-либо социальных вопросов. Наоборот, общественные связи его персонажей оказывались помехой в постановке физиологического эксперимента. Но мыслимо ли оторвать героев книги от общественной среды, которая их окружает? Это невозможно, и Золя поневоле вынужден был отступить от своего замысла создания чисто физиологического романа. По-видимому, он понял это еще во время работы над «Терезой Ракен». В уже цитированном предисловии ко второму изданию романа (1868 г.) Золя говорит о возможных возражениях его литературных соратников: «Тереза Ракен» — исследование случая чересчур исключительного; драма современной жизни проще, в ней менее ужасов и безумия… Таким образом, чтобы написать хороший роман, писателю следовало бы наблюдать общество с более обширной точки зрения, описывая его в более многочисленных и разносторонних аспектах». Это уже слова автора «Ругон-Маккаров». Но и в «Терезе Ракен» легко заметить, что «роковая власть плоти», «нервы и голос крови» вовсе не обусловливают поведения персонажей. Золя вторгался в область человеческих отношений, сложившихся под влиянием определенной морали, определенных привычек. Драма Терезы и Лорена могла возникнуть лишь на почве буржуазных принципов жизни. Своекорыстный интерес порождает не только неограниченную жажду наживы, но и чудовищные вожделения. Озверение человека становится закономерным явлением. Поступки Лорана обусловлены далеко не физиологическими причинами. Собираясь вступить в связь с Терезой, Лоран подсчитывает, что эта любовница ничего не будет ему стоить. После преступления и взаимного охлаждения Лоран мог бы порвать с Терезой, но он не в силах расстаться с привалившим ему состоянием. Мысль об убийстве мужа Терезы — Камилла возникает у Лорана как естественное проявление определенных «моральных» норм буржуазного общества. Мораль хищника заставляет Лорана терпеливо и с вожделением ждать смерти отца, чтобы завладеть его наследством. На пути к богатству и личному преуспеянию даже смерть близкого человека не является помехой к достижению цели.

Безраздельный эгоизм руководит и поступками госпожи Ракен, которая смотрит на воспитанную ею Терезу как на свою собственность и бесцеремонно распоряжается ее судьбой.

Эгоистичен Камилл. Он и мысли не допускает, что у Терезы могут быть какие-либо желания, кроме его собственных.

Из всех персонажей только Тереза совершает свои поступки в какой-то мере подсознательно. Из долгой спячки ее выводит проснувшийся темперамент.

Тереза родилась в Оране. В ее жилах течет горячая кровь африканки, и нужна лишь искра, чтобы эти наследственные качества вспыхнули как порох. До поры до времени Тереза подчиняется условиям среды, в которой живет, она приспосабливается к бесцветному существованию Ракенов, к капризам больного Камилла. Она замкнулась в себе, привыкла говорить вполголоса, передвигаться бесшумно. Но вот в ее жизнь вторгается Лоран, и проснувшийся темперамент превращает ее в совершенно новое существо. На первый взгляд кажется, что поступки Терезы действительно обусловлены игрой физиологических процессов. Однако это не совсем так. Чутье художника заставляет Золя объяснить поведение своей героини не только с физиологической точки зрения. Тереза — жертва социальной среды. Своими поступками она как бы протестует против навязанного ей брака с Камиллом, против роли сиделки у больного и бесплатной прислуги в доме Ракен.

Золя мастерски строит свое произведение. Каждое психологическое переживание его героев объяснено, каждый поступок строго мотивирован, каждая деталь, возникающая в романе, использована в интересах общего замысла.

Золя мог быть доволен результатом своей работы. Впервые он был удостоен похвалы со стороны самых маститых и уважаемых писателей. «Только что прочитал вашу жестокую и правдивую книгу, — писал Флобер. — Я и сейчас еще под ее впечатлением. Сильно! Очень сильно!» Метр литературы Виктор Гюго прислал одобряющее письмо: «У Вас точный рисунок, смелые краски, реальность, правдивость, жизненность». А Ипполит Тэн назвал «Терезу Ракен» «могучим произведением».

«Тереза Ракен» свидетельствовала об огромных возможностях автора. Решительный шаг к «Ругон-Маккарам» был сделан.