Золоченая цепь

— Я подошел удостовериться, что от меня уже не так сильно воняет кузницей, Сестра.

— Молодой человек, нам не нравится, когда нас называют нюхачками. Твой вопрос одновременно вульгарен и оскорбителен.

Ведь это она первая завела разговор об обонянии, сказав, что от него дурно пахнет.

— В таком случае прошу прощения. Я обидел вас единственно из неведения — я ведь совсем еще свежевыкованный Клинок, только-только с углей. Но как вам вообще удается опознать заклятие?

— Этого чувства не опишешь. Скажем, словно мне нужно петь какую-то очень сложную песню, а ты стоишь рядом и во всю глотку распеваешь совсем другую, да притом фальшиво. Так тебе понятнее?

Ну, немного. Он выдавил из себя еще одну улыбку — возможно, не слишком убедительную.

— И что вы делаете, если улавливаете следы вражеского заклятия, Сестра?

— Зову Королевских Клинков, разумеется, — тряхнув головой так решительно, что высокая остроконечная шапка только чудом не слетела с ее головы, она зашагала прочь.

Быстрый взгляд вокруг показал, что Клинки и Белые Сестры нигде не стояли вместе. Значит, он узнал новую для себя вещь, задев при этом чьи-то чувства. Он вернулся на место наблюдать за продвижением своего подопечного — процессом более скучным, чем выведение новой породы дубов.

Когда — очень нескоро — настала-таки очередь маркизы присесть в реверансе, а маркиза — поцеловать августейшую руку, он с облегчением приготовился уходить (хотя прекрасно понимал, что эта церемония скоро сменится другой, еще более долгой, в банкетном зале). Тут Король поднял голову. Взгляд его янтарных глаз обежал помещение и остановился на Дюрандале так, словно снимал с него мерку на гроб… длиной ему до плеч как раз подойдет.

Король поманил его к себе.

Сталь и кровь! Неужели это конец? Изгнание в какую-нибудь неведомую пустыню? Дюрандаль шагал милю за милей по паркетному полу, и ему казалось, что пажи и герольды вот-вот заступят ему дорогу, уловив тайный знак Короля. Однако он добрался до трона целым и невредимым и отвесил положенный по этикету низкий поклон.

— У меня к тебе вопрос, сэр Дюрандаль.

Наттинг повернулся, чтобы посмотреть, что происходит.

— Мой господин?

Король угрожающе надул губы.

— После того нашего небольшого поединка… не мерялся ли ты ЕЩЕ РАЗ силами с коммандером Монпурсом?

Смерть и пламень!

Если у Монпурса и был недостаток, так это то, что его детское лицо легко заливалось краской, что произошло и сейчас. Король, должно быть, ощущал жар затылком.

— Да, сир, — отвечал Дюрандаль. — Мм с ним испробовали несколько новых приемов.

Час с лишним, на рапирах и на саблях, со щитами и без них, а также пару раз с кинжалами для отбивания удара…

— И кто победил на этот раз?

— Он, Ваше Величество, — хотя и с мизерным перевесом.

— Правда? Не странно ли это с учетом того, какую мясорубку ты устроил ему в первый раз? Он держался против тебя не лучше, чем я.

— Гм, ну… такое случается, сир.

— Неужели? — Король перевел взгляд на коммандера. Потом обратно на Дюрандаля. Медленно, очень медленно августейшая борода раздвинулась в белозубой улыбке, и Амброз IV разразился громовым хохотом, сотрясшим весь дворец до основания. Он хлопал руками по бедрам; слезы градом катились по его щекам. Он хлопнул Монпурса по плечу, и тот пронзил Дюрандаля еще одним испепеляющим взглядом.

Так и не обретя еще способности говорить, Король махнул рукой, отпуская его. Дюрандаль поклонился еще ниже и поспешно ретировался, утащив при этом за собой сбитого с толку маркиза. Затем ему, само собой, пришлось дать тому объяснения, а это означало признаться в том, что он временно передавал другому свои обязанности, осрамил Короля, восстановил против себя Гвардию и вообще устроил грандиозный скандал, поскольку вся эта история неминуемо получит огласку. Маркиза закатила небольшую истерику, требуя, чтобы муж немедленно уволил своего набедокурившего слугу. Она никак не могла взять в толк, что уволить его невозможно.

Худшее в работе Клинка, решил про себя Дюрандаль, это то, что ты просто не можешь тихо ускользнуть, когда это необходимо. Впрочем, возможно, у других Клинков, не обладавших его талантом нарываться на неприятности, такой необходимости и не возникало.

Представление гостей наконец завершилось, и все уселись попировать за здравие Короля. Скромный банкет состоял из двенадцати перемен. Клинки снова стояли у стен, но на этот раз Дюрандаль присоединился к одной из групп. Они были вежливы с ним, не более того. Они отпускали шуточки насчет людей в золотых мундирах, хотя старательно обходили молчанием белок или выскочек, изобретающих такую форму, ибо это могло повредить все еще свежим Узам Дюрандаля. Они отходили и подходили, без проблем посещая буфет в соседней комнате. Поскольку никто не предлагал Дюрандалю своих услуг, а сам он твердо решил не просить об одолжении, поесть он не надеялся.

Монпурс подошел к их группе и приветствовал Клинка-смутьяна коротким кивком.

Еще через пару минут перед Дюрандалем возник маленький паж, поклонился, вручил ему полированный деревянный ларец с королевским вензелем и исчез.