Золочёные Латунные Кости

– Гаррет, я люблю тебя, ты же знаешь, и всегда буду. Может, говорю банальность, что мы с тобой две половинки, но я не могу представить себя с кем-то другим. Что бы я ни говорила, как бы себя не вела, и что бы ни происходило в нашей жизни, это правда, ещё с тех пор, когда я была маленькой, а ты частенько приходил повидаться с Денни. С тех пор я старалась понять, Гаррет, кто ещё существует за пределами области, ограниченной тобой и мной. Но я больше так не могу. Знаю, что не должна быть такой эгоисткой, знаю, что не вижу ничего дальше своего носа, многие даже считают меня невменяемой, но я одержима, я не могу делить тебя с кем-то ещё. Не могу. Монстр внутри подталкивает меня к грани, за которой нет никого кроме нас двоих, никакой работы, никаких развлечений, только мы. Я знаю, что это безумие, но я не могу остановить его.

Ну и напугала она меня.

«Она говорит правду, но, преувеличивая, пытается сейчас манипулировать тобой. Тем не менее, это преувеличение основано на истине из таких глубин откровения, что никогда не проявлялась раньше».

– Ты можешь помочь?

Тинни была большой частью моей жизни. Я любил ее, возможно, слишком часто на расстоянии, и почти так же давно, как и она, по её словам. Но не был одержим, и влюблялся до этого. Рациональная часть моего сознания говорила мне, что я переживу, раз уж боль всё равно наступит.

С другой стороны, меня ждало приключение по имени Кара Алгарда. Я точно знал это. Кара предлагала шанс для взрослых, совместных отношений.

Я смотрел на Тинни и думал, как она дошла до такого состояния.

– Покойник пытался показать мне кое-что в моём сознании. Он сказал, что ты являешься частью хитросплетения дружбы и обязательств. Он говорил, что есть чудесная женщина, которая хочет стать важной для тебя, но ты по-прежнему верен мне…

Какую игру ведёт Старые Кости?

Тинни, не выдержав, разрыдалась.

«Проблема в том, что часть её сознания всегда остаётся рациональной. Эта часть знает, что она ненормальна, знает, что навязчивая идея управляет ей, но не может контролировать её. Она заперта внутри нарастающей одержимости».

– Я не верю в это. Как такое могло случиться? Может, Колда придумает что-то с травками? Или ты проведёшь какую-нибудь операцию?

«Я могу. Но ты должен убедить мисс Тейт согласиться на эту корректировку. А ещё есть вопрос о силе твоих собственных душевных привязанностей».

Я совсем забыл о Каре, размышляя о работе, Тинни и этой ситуации параллельно.

«Это вполне возможно, предположим, она согласилась».

– Проклятье.

«Я должен буду своим сознанием найти в её памяти память и повредить повреждённое, найти переломные моменты, нуждающиеся в корректировке или прижиганию. Каждый такой переломный момент повлияет на все остальные. Это трехмерная задача. Операция будет намного более сложной, чем требуется для жертв насилия, таких как мисс Алгарда. Она довольна жизнью и пережила это, хотя не было никаких гарантий».

– Ты разговаривал с ним обо мне, да? – спросила Тинни.

– Мы, – я обнял её, так она всегда ощущала себя абсолютно защищённой. Как и предполагалось, она расплакалась, я тоже. – Мы можем решить эту проблему, если ты согласишься на это. Если ты разрешишь Старым Костям внести кое-какие незначительные изменения… Я хочу дать ему поработать надо мной.

Это было первое, что пришло мне на ум, и было почти наглой ложью. Все возможные усовершенствования, в которых нуждался мой мозг, он уже, возможно, сделал, не ставя меня в известность.

Я испугался от этой мысли.

Никто не захочет признаваться, что нуждаются в стабилизации психики, даже когда знает об этом. Естественной первой реакцией Тинни был отказ, я продолжал крепко обнимать её, молча, разговоры тут не могли помочь. Всё, что нужно было сказать, уже сказано.

Изменения в нас привели бы к изменениям в нашем общении.

Я думал, что шанс есть, и мы сможем найти выход.

Дядя Освальд открыл дверь, проверяя, всё ли в порядке, в руке у него была кружка. Розовый румянец на его щеках говорил, что он не покладая рук наслаждался моим гостеприимством. Не увидев разбросанных по округе кишок, он заворчал и закрыл дверь.

Обнимание продолжилось. Тинни понемногу расслаблялась, покоряясь необходимости. Мы должны наладить отношения, ей придётся бороться с одержимостью, которая делает это невозможным.

Конечно, я стыдился. У меня была она, хорошо знакомая и очень уютная, хотя всегда перегруженная эмоциями и драматизмом. А ещё была в запасе Кара, вызывавшая на удивление сильное чувство влечения не такое, как бывает к любым женщинам между семью и семьюдесятью. Так она тоже, конечно, привлекала, но существовало и что-то большее, научное любопытство и уверенность, что Кара Алгарда не будет устраивать драмы.

О Искушение, ты грязное животное!

Я почувствовал веселье невидимого наблюдателя.

Это уже стало обычным в сложных ситуациях.

У Тинни было пока преимущество, за ней был комфорт, как у разношенной старой обуви, когда она не настроена против меня. Но Кара могла потягаться с ней и даже выйти вперёд, приложив небольшое усилие, если Тинни не перестанет отвергать мои доводы.