Золотая акула

– Какой еще кофе, молодой человек? Идите купите себе селедку и морочьте ей голову! Мы не имели желаний принимать сегодня гостей! Или вы приехали с претензией? Но тогда мы знаем, как вести такие переговоры! – Она уже потихоньку наступала на меня. – И нечего пугать меня своей публикой с бандитскими выражениями морд! Я буду смотреть, как их морды изменятся в полицейском участке…

– Сбавьте обороты, – сказал я. – И не плюйтесь мне в лицо своими микробами. Насчет же полиции вы высказали не тем тоном, но очень хорошую мысль! Главное – здравую!

– То есть? – с подозрением вопросила Фира.

– То есть, – продолжил я импровизацию, – вы имеете версию, будто вас преследует мафия с намерениями причинения вам физического и материального ущерба. А это не совсем так. То есть оно, может быть, и так, но в вашем клиническом случае мафии полиция не страшна. Напротив, здесь существует благодатная почва для сотрудничества между силовыми структурами. Цивилизованного сотрудничества, – подчеркнул я. – Ну, теперь вы понимаете, откуда дует сегодня сильный ветер на Фуэртевентуру? Если нет, поясню, – добавил доверительно. – Вы объявлены в розыск как мошенница и аферистка. Совершившая экономическое преступление против российских и – самое главное! – иностранных компаний. А это, – кивнул на Василия и Вову, – представители частных сыскных агентств, уполномоченных московским представительством Интерпола связаться с правоохранительными сферами Испании… До вас дошло? У вас упало в мозг?

– Но…

– Я все-таки настаиваю на кофе. Но если мы вам так неприятны, то – разрешите ненадолго откланяться.

– Встретимся в инстанциях, – вставил Вова безразлично.

– Если вы уж так тяготеете к защите властей… – прокомментировал в свою очередь Василий. – Да, они вас действительно будут охранять. Двадцать четыре часа в сутки. Они любят таких, как вы: бесплатно кормят, меняют белье на нарах…

– Наум, пожалуй, я не против выпить с молодыми людьми кофе, – произнесла Фира Моисеевна задумчиво. – Только, молодые люди, обойдитесь без гнусных угроз, я старый человек, и моей нервной системе неприятны ваши инсинуации…

Попивая кофе, я не спешил с какими-либо выводами, глубокомысленно замечая, что приобретенная Фирой вилла весьма мила и просторна, хотя интерьер ее в чем-то напомнил мне незабвенную московскую комнатенку старухи: те же самодельные детские нары, голая лампочка и – разномастная, явно с помойки, мебель.

– Стараюсь ради детей! Кладу на них жизнь! – не уставала повторять хозяйка. – А за это меня приезжают сюда убивать!

– Кто? – холодно спросил Володя.

– Морально… – уклончиво ответила Фира.

– Дом двухэтажный? – деловито осведомился Василий.

– Да, второй этаж хотим сдавать…

– Ну, – сказал я, – это навряд ли получится.

Повисла напряженная пауза. Итог паузы мне все-таки удалось выиграть, Фира не выдержала.

– Ваши условия? – выдохнула она.

– Вам не нужна реклама своего места жительства среди московской деловой публики? – спросил я.

– Вы знаете ответ…

– Второй этаж, – проронил я.

– Вы хотите его снять?

– Нет, купить в собственность, – сказал я. – За хорошую цену.

– Назовите…

– Цену? Она складывается из пятидесяти тысяч долларов вашего долга, плюс проценты, плюс наше молчание, – довел я до сведения продавца.

– Ох, я умираю, – обмякла Фира, закатывая глаза и хватаясь за морщинистое горло.

– В случае вашей смерти, – бесстрастно заметил ей Вова, – дальнейшие переговоры вы завещаете вести с вашими наследниками?

– Хорошо, – молвила старуха убито. – Когда вы въезжаете?

– Въезд состоялся, неужели вы не заметили? – изрек Василий.

– Вы садист! – ответила ему старуха. – Вам надо в охрану концлагеря!

– Кстати, об охране, – кивнул Василий. – Считайте, что теперь она у вас есть. Круглосуточная и бесплатная, но куда лояльнее тюремной. Вам бы радоваться…

– Мне кажется, вы – антисемит, – заметил ему угрюмо жидомасон, сидевший на табурете в дальнем углу и, приподняв кустистую бровь, мрачно таращившийся на нас.

– Неправда, – сказал я. – Вообще – что за странный термин? Семиты – это арабы. Значит, антисемит – это антиараб? Какая глупость! Все равно что назвать вас сионистом!

– Да, я сионист! – заметил официант гордо.

– Сионист, – просветил я его, – особь, стремящаяся объединить соплеменников на земле предков. Какой же вы сионист? Это мы скорее таковые… Я вот, например, очень даже за то, чтобы евреи жили в Израиле, у них хорошо там получается с урожаями помидоров и с производством «узи»… А вы – нет, вас в Испанию потянуло, в колыбель инквизиции…

– Кончаем базары, – сказал Вова. – Жить будем дружно, Фира Моисеевна станет готовить нам рыбу-фиш, сырьем мы ее снабдим. Вы умеете готовить рыбу-фиш, Фира Моисеевна?

– Но здесь нет щуки…

– Сойдет барракуда, – высказался старожил Василий.

Так мы решили проблему с жильем. И уже вечером сидели, попивая винцо, на балкончике собственного дома с резными перилами из канарской сосны в неуклонно чернеющих сумерках, растворяющих в себе горы и океан, глядя в сторону городского центра Пуэрто-дель-Росарио, мерцавшего малиновым туманцем неоновых огней в сгущавшейся над островом ночи.