Золотая братина: В замкнутом круге

Саид Алмади бесшумно исчез. Уже через десять минут граф Алексей Григорьевич вышел из отеля «Империал». Швейцар, молодой человек атлетического сложения, услужливо и одновременно с достоинством распахнул перед ним дверь. Саид Алмади ждал на противоположной стороне улицы, со скучающим видом рассматривая в киоске красочные обложки журналов. Увидев графа, он двинулся к центру. Алексей Григорьевич быстро пересек проезжую часть улицы и теперь, соблюдая условленную дистанцию, шел за своим телохранителем. Непостижимым образом он понимал, чувствовал, что хотя Саид и не оглядывался, но все время держал ведомого в поле зрения. И еще граф Оболин обратил внимание на то, что многие женщины смотрят на Алмади с испуганным восторгом – сын гор был картинно, ярко красив, и красота его отдавала чем-то диким и хищным.

Было еще утро, хотя и позднее, однако навстречу валила порядочная толпа, пестрая и многоязычная. День начинался теплый, солнечный, ласковый. С озера летел легкий свежий ветер. Впереди, в тени деревьев, показалось открытое кафе всего на несколько столиков. Алмади замедлил шаг, обернулся, еле заметным кивком указал Алексею Григорьевичу на дальний столик у буфетной стойки, за которой в ленивой, скучающей позе стоял полный брюнет с черными усиками стрелкой.

За столиком сидели Забродин и Любин, которого, впрочем, граф Оболин не столько узнал, сколько догадался, что это он: темные очки, седые бакенбарды, густые рыжие волосы, яркий трехцветный шарф на шее… («Для чего такой маскарад?» – подумал он с удивлением.) Глеб и Кирилл потягивали из высоких стаканов холодный оранжад, дружески, хотя и буднично, улыбались Алексею Григорьевичу.

Граф Оболин посмотрел по сторонам. Саида Алмади нигде не было – растворился среди дефилирующих прохожих, растворился мгновенно, как только он и умел. Но граф знал – чеченец где-то здесь, рядом.

– Господи! – громко заговорил Алексей Григорьевич, подходя к столу. – Наконец-то вы здесь!..

– Присаживайтесь, граф, – пригласил Забродин. – И пожалуйста, без особых эмоций. Не стоит привлекать внимание.

Граф Оболин покорно сел на свободный стул, чувствуя себя виноватым. Забродин сделал знак буфетчику, показав на графа, – и через несколько мгновений перед Алексеем Григорьевичем стоял запотевший стакан с оранжадом.

– Дела у нас такие, – негромко заговорил Глеб. – Мы в Женеве второй день. Вас интересует, почему мы не сразу к вам? Дело в том, что здесь ваш дворецкий. Скорее всего, вместе с Дарьей.

Граф Оболин побледнел.

– Дело обстоит следующим образом, – продолжил Забродин. – Вы, граф, оказались правы. Ваш дворецкий – большой любитель яхт. Мы нашли его в Ниде, на Куршской косе, вместе с «Ольгой»…

– Мерзавец! – вырвалось у графа Оболина.

– Он принял наше предложение. При моей первой встрече с ним принял. Он передает вам купчую на «Золотую братину», а мы оставляем его в покое. Естественно, миллионы, полученные Толмачевым от Нейгольберга, станут его достоянием. Да, Никита Никитович согласился. Стал свертывать дело… Ведь он в Ниде приобрел яхт-клуб «Ольгерд». Пока искал нового покупателя… Кстати, он и вашу «Ольгу» продал. – Граф Оболин был настолько ошеломлен рассказом Глеба, что в буквальном смысле лишился дара речи. На все это и ушло время. Договорились ехать к вам вместе. То есть я и он. Кирилла Захаровича я вашему дворецкому не представлял.

– Почему?

На несколько секунд Глеб Забродин замешкался:

– Знаете, Алексей Григорьевич, я убедился: Никита Толмачев чрезвычайно осторожный человек, склонный к подозрениям. Зачем ему знать, что я не один. Ведь для него я ваш адвокат.

– Вот как? – удивился граф Оболин.

– Да. Учтите это обстоятельство. Возможно, мы с ним встретимся. И на судебном процессе, если он состоится, я ваш адвокат. Для Толмачева, естественно. Пока ведем переговоры…

Граф Оболин молчал, думал, наморщив лоб. Глеб продолжал:

– Однако мы просчитались. По пути в Женеву, еще в Германии, Никита Никитович исчез.

– Исчез?! – ахнул Алексей Григорьевич. – Он что, сам хочет подать в суд на этого отвратительного еврея?

– Ну что вы! – засмеялся Забродин. – Такую глупость Никита никогда не сделает. Он сам принесет вам купчую. – Забродин внимательно смотрел на Алексея Григорьевича. – И Толмачев что-то затевает. Вот только что? Вы, конечно, читали о подлинной стоимости «Золотой братины»?

– Разумеется, читал! Негодяи! Все негодяи! И Никита, и этот Арон Нейгольберг!..

– Успокойтесь, Алексей Григорьевич, – посоветовал Глеб. – Вы опять во власти эмоций. Итак, подведем итоги. Да, нет никакого сомнения, что Толмачев разработал свой план действий. Какой? Это мы скоро узнаем. Ясно одно: он хочет встретиться с вами один на один. Кстати, поэтому мы и не пришли к вам в отель, а сначала разыскали Алмади, притом через третьего человека.

– Вы уверены, что Никита явится ко мне?

– На сто процентов. – Посмотрев на Алексея Григорьевича, Забродин ободряюще улыбнулся: – Будьте спокойны, граф. Ваша жизнь в безопасности. Во всяком случае, до процесса. И с вами Алмади. Как вы? Подружились?