Золотая братина: В замкнутом круге

– Когда Толмачев увидел, – рассуждал Глеб, – что мы оставили такси у магазина, он все понял. И тут же стал искать машину. Ведь ты, Вася, не видел, как он уезжает? Ты перестал за ним следить, когда к нему подъехало такси, так? Если руководствоваться логикой, Никита в такси остановился где-то рядом. А теперь возникает второй вопрос… – Забродин раскурил трубку. – Если он выследил нас, то почему уже два дня не ищет встречи с Алексеем Григорьевичем? Ведь мы графа демонстративно оставляем одного в номере. – Все молчали, и Глеб продолжал: – Одно из двух. Или Толмачев чрезмерно осторожен, или что-то помешало ему ехать за нами. Наконец, последнее. Если Никита Никитович все то время, пока мы были в кабинете Нейгольберга, наблюдал за магазином, он видел тебя, Вася, дважды: и когда ты, дурак бестолковый, штраф выкладывал полицейскому, и когда садился к нам в машину. Если это так – а я убежден, что так, – Толмачев в кафе напротив заведения нашего Арона уже не появится…

– Тогда зачем же мы с Мартином, – вставил Белкин, – там ошиваемся?

– Чтобы удостовериться, – сдержанно улыбнулся Забродин. – Вдруг все, что мы сейчас нафантазировали, бред? Или, Вася, сидение в кафе тебе не по душе? Вот Мартин говорит, пиво там отменное.

Василий Белкин сердито засопел.

– Каков же итог? – спросил Любин.

– Надо скорее начинать судебный процесс.

– Все документы будут готовы через два дня, – сообщил Мартин Сарканис. – Двенадцатого ноября, крайнее – тринадцатого можно отправляться с графом в имперский суд.

– Во время процесса Толмачев так или иначе проявится, – убежденно заявил Глеб Забродин, глубоко, до радужных кругов в глазах, затягиваясь крепким дымом из своей трубки.

Весь этот разговор Василий Иванович Белкин не раз вспоминал, употребляя фирменное блюдо маленького кафе. Своей утробе сыщик не отказывал. Ел, потягивая пивко, вспоминал совещание в отеле «Новая Германия» и, откровенно говоря, что к чему, понять не мог. Хоть тресни! «И хрен с ей! – меланхолически рассуждал Вася Белкин. – Плохо мне, что ли?»

Однако на второй день, то есть девятого ноября, допивая четвертую кружку, пива, сделал Василий Иванович Белкин одно открытие. Вернее, обратил внимание на двух презабавных молодых франтов в элегантных темных костюмах, которые сидели за столиком у окна и пили исключительно чай с бисквитными пирожными. Уже второй раз… Правильно! А когда вчера уходили («Точно! Вчера это было!..»), облачились в гардеробе в одинаковые серые плащи и шляпы-канотье. Один франт с черными усиками, другой – с пышными рыжими бакенбардами, чем-то похожи друг на друга. Презабавные субчики! И вот что неожиданно: большой бинокль у них, передают его друг другу, публику гуляющую за окном рассматривают, посмеиваются, молодым женщинам и девушкам ручкой делают. А еще перед рыжим бакенбардистом на столе альбом раскрыт, и он в нем иногда что-то рисует… «Должно, художники», – определил Василий Иванович Белкин и ощутил вместе с острым любопытством предчувствие дьявольской удачи.

Поднялся он из-за своего столика, потянулся лениво, зевнул и, не торопясь, прошел мимо художников. Заглянул в альбом. Верно: изображены прохожие на тротуарах, извозчичья пролетка с важным толстым извозчиком – очень ловко. Еще противоположная сторона улицы, вход в магазин «Арон Нейгольберг и К^о». Полицейский… Точно! Не раз этого квартального стража порядка встречал тут Вася. И еще что-то мелькнуло знакомое. Только больше нельзя смотреть – заметят… Чаще, суматошнее забилось сердце Василия Белкина, чекиста. Вышел из кафе, вроде бы подышать свежим воздухом. Вернулся за свой столик, к пятой кружке пива. Стал дожидаться сменщика, Мартина Сарканиса, – уже скоро. К художникам больше не подходил.

А вот сегодня как в кафе в семь утра вошел, на первую смену (уж и официант по имени Ганс улыбается Василию Белкину как постоянному клиенту), – сразу взгляд на столик у окна. Точно! На месте художники, и все при них: чай с пирожными, бинокль, альбом с белыми атласными листами. Шел мимо них совсем медленно, вроде место поуютнее выбирал. В альбом заглянул. И обмер, чуть не остановился… На одном листе – прохожие всяческие уличные, а на другом… Изображены там портье и бухгалтер из магазина еврейского! Хоть и штрихами только, цветными карандашами, зато – мать честная! – как точно! И костюмы, и позы, и жесты…

Сел Василий Белкин за свободный столик – и уже первая кружка пива перед ним, а дрожь в коленях унять не может. «Так… Сам поначалу все сделаю. Я вам покажу дурака бестолкового! Я вам, мать вашу… покажу…» Вот только взять в соображение, что именно предпринимать – хоть стреляйте, – не мог Вася Белкин, как ни тужился. Промаялся он в разработке плана действий (и про пиво забыл с бифштексами и сосисками) до одиннадцати часов утра десяти минут. Так и не придумал ничего.