Золотая братина: В замкнутом круге

– Поехали! – поддержал Миров. Выпили и некоторое время молчали.

– Тогда у меня два вопроса, – нарушил молчание Любин. – Зачем Никите Васильевичу Дакунину, так блестяще исполнившему роль графа, понадобилось вам рассказывать о поездке в Ораниенбаум, о покупке ворот, о том, как он собирается переправить их домой? Ведь если бы мы с вами об этом не знали…

– Правильно! – обрадовался Арчил. – В самую точку! Если бы нам это было неизвестно, вряд ли «Золотая братина» вернулась бы в музей. Но семейка Дакуниных была уверена в том, что нам это известно! А было так. За два месяца до своего предполагаемого визита в Москву граф Оболин… настоящий граф, Алексей Петрович, написал вам письмо с просьбой помочь ему в приобретении этих ворот, у него с властями Ораниенбаума возникли какие-то осложнения. Об этом письме и его содержании знал слуга Никита Дакунин, с ним граф советовался по многим вопросам, полностью доверяя ему. Но письмо не было отправлено, и этого-то Никита как раз не знал!

– Так что же произошло? – не понял Иван Кириллович.

– Графиня Екатерина Андреевна и ее сын – друзья, она считает себя его домашним секретарем, в частности ведает всей его перепиской. Вот она и не отправила вам то письмо, посчитав неудобным, некорректным обращаться с подобной просьбой к незнакомому человеку. Тем более коли граф везет блюдо… Может быть воспринято, посчитала графиня, как плата за то, что блюдо будет возвращено. Так она потом объяснила свой поступок сыну, и он с ней согласился. А Никита Васильевич не знал об этом. Он считал, что письмо ушло в Москву.

– Вот оно что!.. – воскликнул директор музея. – Да, да, теперь я припоминаю. В нашу первую встречу он что-то лепетал мне об этом письме, а я, грешным делом, подумал, что не обратил на него внимания или не прочитал, и тоже лепетал какую-то ерунду в свое оправдание. До сих пор неудобно.

– Считайте, что всем нам крупно повезло, – подчеркнул Арчил Табадзе. – А вообще… Я думаю, что такой поворот событий – послание свыше. У «Золотой братины» судьба, которая решается не здесь, не на земле, а мы лишь исполнители этой судьбы, статисты.

– Что ты говоришь, Арчил? – изумился Миров.

– Что думаю, что чувствую – то и говорю. А какой второй ваш вопрос, Иван Кириллович?

– Что? Второй вопрос? Ах да… Мне непонятно, зачем Никите Дакунину нужно было говорить мне о фирме «Амулет», в которой он нанял телохранителей?

– Ну, это проще, – улыбнулся Табадзе. – Во-первых, Дакунин и компания рассуждали здраво: «графу» необходимо появиться в музее со своими двумя соучастниками, которые специально, помимо всего прочего, натренированы… Я имею в виду удары, что были нанесены вам и лжеграфу, особенно ему, с рассечением кожи головы. Кстати, чтобы согласиться на получение такого удара, хотя и точно рассчитанного… Нужны железная воля и стойкие убеждения в своей правоте. Так вот, Дакунины здраво рассудили: услышав, что граф направится к вам с телохранителями, вы тут же поинтересуетесь, откуда они, а узнав название фирмы, позвоните в справочную: есть ли такая фирма? Кстати, любой на вашем месте поступил бы именно так. Вы слишком доверчивы, Иван Кириллович.

– Да уж… – вздохнув, добавил Миров.

– Это на первом этапе. А во-вторых, им потом просто надо было вывести нас на исчезнувшую фирму «Амулет», которая причастна к похищению сервиза, что, как это ни парадоксально, соответствует действительности. Но цель у них конкретна: пустить нас по ложному следу здесь, в Москве, тогда как главные события должны произойти в Петербурге. И это, надо признать, им удалось.

– Тогда еще один вопрос… – Директор музея помедлил. – Зачем им было оставлять меня в живых? Ведь я для следствия – находка.

– По очень простой причине, Иван Кириллович. Им нужно было выиграть время – дня два или три, чтобы привезти «Золотую братину» в Питер… Предполагалось, что «граф» поболеет необходимое время в своем номере отеля «Космос», а «поиск» сервиза будет развиваться по их сценарию. С графом и вы, и мы будем дружески общаться. Потом он выздоровеет и отправится за своими воротами в Ораниенбаум, из Питера будет нам звонить, справляться, как у нас идут дела. Вообще, я думаю, у них было несколько вариантов пустить нас по ложному следу, но тот, по которому стали развиваться события, для них оказался наихудшим.

– Почему? – спросил Любин.

– Им нужна была, как минимум, неделя на ту возню, которую они организовали в Москве и в арендованном коттедже. Ведь немецкий сухогруз «Окс» отправлялся из Петербурга первого августа…

– Простите! – не понял Иван Кириллович. – При чем здесь сухогруз?