Золотая чума

— Так куда идти? Я пойду.

— Ладно, я тебя предупреждал. Расскажу, что знаю. Эта экспедиция, тридцать шестого года, обнаружила новую золотую жилу. И, повторяю, еще что-то, совершенно непонятное. Насколько я понимаю, Берзин или кто-то из его окружения, решил эту жилу взять в личное пользование. Туда гнали зэков, из которых никто не возвращался обратно. Говорят — именно где-то там Берзин и складировал свой золотой запас.

— Где?

— Если бы я знал… Только вокруг этой россыпи, что ни свидетель — то мертвый.

Мельников молчал, задумавшись. Вроде бы ничего нового он не услышал. Но вдруг его осенила совершенно сумасшедшая мысль:

— Константин Георгиевич, а как вы думаете, сегодня есть троцкистское подполье?

Еляков задумался.

— Я думаю, есть. То есть они давно уже растеряли свои идеалы. Они просто думают — что бы сделать плохого нашей стране.

Тут резко зазвонил телефон. Звонок был междугородный.

— Ох, Серега, беспокойный ты человек. Вот чует мое сердце, это по твою душу.

Еляков отправился в прихожую и взял трубку.

— Еляков. Да. Здравия желаю. Да, Мельников у меня. Есть.

Хозяин появился в комнате.

— Я ж говорил, это тебя ищут. Иди, докладывайся своему начальству.

— Мельников.

— Это я. — Капитан услышал в трубке голос своего непосредственного начальника — полковника Григоряна. — Вот что. Заканчивай в темпе вальса свои дела и срочно возвращайся в Москву. Тут мы кое-что накопали, надо бы и тебе поглядеть.

8 мая 1966 года, Москва, Октябрьское РУВД

Известно, что милиционеры и работники КГБ не слишком-то любят друг друга. А если точнее, то совсем не любят. Комитетчики относятся к ментам несколько свысока. Мол, мы Родину защищаем, а вы кражи белья с чердака раскрываете. Работники милиции отвечают им взаимностью. Дескать, командой в двадцать человек, обладая такими возможностями, легко ловить одного несчастного шпиона. А вы попробуйте-ка побороться с ворами и бандитами… Говорят, такое противостояние подогревалось и подогревается специально нашими мудрыми вождями. В самом деле, если две силовые структуры придут к соглашению, то это будет сила, которая может делать все, что угодно. Потому пускай уж они лучше ссорятся.

Как бы то ни было, но работники конторы и менты общаются друг с другом без радости. И только по делу. А уж тем более редко люди из главной комитетской конторы спускаются до районных управлений. Но Мельникову пришлось. Он вышел из машины и прошел под обшарпанные своды местного опорного пункта порядка и социалистической законности. Дежурный, занятый чтением газеты «Советский спорт», не обратил на вошедшего никакого внимания.

— Простите, я к старшему лейтенанту Лавриновичу.

— Второй этаж, кабинет восемь, — буркнул тот, не отрываясь от спортивной прессы.

В кабинете находился лысоватый и потный старший лейтенант, чей вид говорил, что работа его замучила и в свободное время он любит побаловаться пивком.

— Здравствуйте, я капитан Мельников.

— Здравия желаю. Прошу, — Лавринович кивнул на видавший виды стул. Вид у старлея был кислый. Еще бы! Кому понравится, когда к тебе сваливаются, чтобы задавать вопросы с таких — притом еще и чужих — вершин? Да еще по поводу уже раскрытого дела, которое выеденного яйца не стоит.

— Я подготовил материалы, которые вас интересуют.

— Но, может, вы расскажете своими словами?

— Хорошо. Итак, 29 марта сего года было совершено ограбление квартиры № 21 но улице Пятницкая, дом 14. Преступник проник через дверь, применив технические средства, и похитил следующие вещи. Вот список, — старлей протянул Мельникову бумажку.

Капитан не слишком разбирался в тонкостях работы уголовки и специфике столичных краж. Но не надо было обладать особым опытом, чтобы увидеть: по крайней мере на первый взгляд, это была обычная уголовщина, какой полно в любом городе мира. В числе похищенного: приемник «спидола», золотые серьги, два десятка серебряных ложек, женская шуба из натуральной лисы, костюм мужской из бостона.

— Как видите, набор довольно обычный, — прочел его мысли Лавринович. — Разве что награды… Там, в списке, дальше: орден Красного Знамени и орден Красной Звезды, плюс медали. В квартире раньше жил ветеран, ваш, кстати, но он три года назад умер от сердечного приступа. Теперь живет его вдова. То, что награды украли, — это тоже дело обычное, к сожалению. Ничего для сволочей святого нет… Кстати, именно на этих наградах мы его и взяли. Неделю назад он попытался их продать одному барыге, скупщику краденого. А тот с нами сотрудничал… В общем, у вдовы остались удостоверения — по ним и вычислили. Теперь сидит у нас.

— Кто он?

— Игорь Рыжов, по кличке Рыжий. Тридцать второго года рождения, был судим за мелкую кражу. Газетный ларек с дружками ограбил.

— Значит, рецидивист?

— Баклан…

— Простите?

Лавринович постепенно оживлялся. То ли он по-настоящему любил свою работу, то ли ему приятно было чувствовать себя на своем поле, где он понимал все лучше, чем пижон из КГБ. Мельников старательно ему подыгрывал: изображал всяческую заинтересованность. Тем более что мужик-то перед ним сидел непростой…