Золотая дева

И беда даже не в том, что няня работала в семье по чужим документам. Это теперь отошло на второй план. Главное – что та посмела прополоскать чужое грязное белье на людях. И как лихо! На центральном канале выступила. По всем статьям Кривцову уничтожила.

Оставался единственный шанс попробовать спихнуть все на Макара Мироновича. Ведь явно же с его подачи Настя словно птичка-соловушка распелась. И, конечно, извиняться, извиняться и еще раз извиняться. Тогда, может, и пронесет.

Евгения Юрьевна прижала руки к груди:

– Елена Анатольевна! Я… я почти уверена: Настя не хотела давать этого интервью! Она порядочная женщина, она не такая… Но вы же сами знаете, что за человек ваш муж! Это он, наверняка он ее вынудил – сами понимаете, для каких целей. Пригрозил. Не оставил ей выбора…

На языке, конечно, вертелся вопрос, а правда ли насчет фигуриста-то, но задавать его Евгения Юрьевна не стала бы и под дулом пистолета.

Кривцова неожиданно жалобно произнесла:

– А ведь я доверяла ей. Считала: недалека, глупа, но нормальная, адекватная тетка…

– Да как ей было остаться в стороне? – вздохнула Евгения Юрьевна. – Здесь, на Рублевке, ни один развод миром не заканчивается. Любые средства в ход идут…

«И вообще, сама виновата. Что не перетянула няню на свою сторону, а позволила это сделать своему мужу».

Евгения Юрьевна поймала себя на мысли, что ей, безусловно, жаль униженную Кривцову. Но только жалость в их кругах – эмоция деструктивная. Раз жалеешь, значит, не уважаешь. Кривцова сама виновата, что проиграла. Хотя могла бы предвидеть. И не допустить такого-то позора, на всю страну!

«А человека, которого жалеешь, нечего и бояться», – успокоила себя Евгения Юрьевна. И мягко произнесла:

– Еленочка Анатольевна, миленькая… Я, конечно, не буду перед вами оправдываться. И права такого не имею, да и поздно уже. Но ведь няня-то моя в вашем доме почти пять лет проработала. И ни единого к ней нарекания, кроме сущих мелочей. Хотя полно случаев, когда персонал хозяев обкрадывает. И в роли наводчиков выступает. И над детьми издевается…

– Вы что, прикажете вас еще и благодарить? – саркастически произнесла Кривцова.

– Нет, нет, что вы, мне и мысли такой в голову не приходило! – закудахтала директриса агентства (чувствуя себя, впрочем, все увереннее и увереннее). – Я просто пытаюсь вам объяснить, что у Насти другого выхода не было. Ей ничего не оставалось, как сделать свой выбор… А Макар Миронович, наверно, денег ей предложил. Много. Нереально много для украинки, у которой ни кола ни двора. Кто ж тут устоит…

«Хотя ты могла бы этого и не допустить. Почувствовать, что против тебя собственный муж затевает, и принять контрмеры. А ты все прохлопала…»

Елена Анатольевна словно бы потухла. Устало опустилась в гостевое кресло. В глазах ее блеснули слезы…

«Плачь, плачь!» – мысленно приказала Евгения Юрьевна.

С плачущим клиентом общаться куда безопаснее и легче, чем с тем, кто кипит от ярости.

Однако Кривцова лишь на секунду прикрыла лицо руками. И сухо, деловито произнесла:

– Мне нужно срочно связаться с Марией Долининой.

– Что? – слегка опешила хозяйка агентства.

– Я хочу поговорить с новой няней. С Машей, – терпеливо повторила Елена. – Как мне это сделать?

– Но разве у вас нет ее номера телефона?..

– Разумеется, есть, – начала раздражаться Кривцова. – И, разумеется, он выключен, Макар уж об этом позаботился. У себя дома Мария тоже не появляется. А ее родители мне сообщили, что их дочь в течение ближайшего месяца будет работать без выходных. И связаться с ней невозможно.

Она откинулась в кресло и властно добавила:

– Поэтому я хочу, чтобы вы вызвали ее сюда, в агентство. И будьте добры сделать это как можно быстрее.

– Но… каким образом? – растерялась Евгения Юрьевна. – Как я ей это объясню?

– Мне плевать, как вы будете ей объяснять, – отрезала заказчица. – Только не забывайте: нанимала Долинину я. И комиссию вашему агентству за нее тоже заплатила я. И я, работодатель, желаю немедленно увидеться со своей подчиненной.

«Ох, ситуация… Кривцова – безусловно, в своем праве. И няню, конечно же, можно вызвать… допустим, приложение к договору подписать. Но только Макар, если узнает, меня убьет. Это без вариантов… Макар – не Елена. И возможностей у него поболе».

И хозяйка агентства пробормотала:

– Но подумайте, Елена Анатольевна. Маша ведь у вашей Лизы – единственная няня, у нее даже сменщицы на выходные нет… И, если я велю ей приехать, с кем останется девочка?

– Пусть приезжают вместе. Я буду только рада, – усмехнулась Елена Анатольевна.

«И тут мне уж точно конец придет».

– Вы же понимаете, что это невозможно, – мягко произнесла хозяйка агентства.

– Я не могу увидеть собственную дочь? – в голосе Кривцовой явственно зазвучали истеричные нотки.

– Просто обо всех передвижениях Лизы всегда докладывают начальнику охраны. Его фамилия Володин, кажется? А тот обязательно сообщит обо всем хозяину…

– И вы, конечно, на его стороне. Как и все, – безнадежно подытожила Кривцова.