Золотая девочка

– Вот идиоты! – глядя на петарду, раздраженно пробурчал Каретников. – Такую дискотеку испортили, взрыватели!

Люська поняла, что Артем выходит из-под контроля, и усиленно захромала около него, снова тихонько постанывая.

– Ну что? – опять вынужден был заняться ею Каретников. – Больно? Давай я тебя быстренько домой отведу. Может, еще назад успею…

Возвращение Артема на дискотеку в Люськины планы не входило, и она захромала так, будто одна нога у нее была короче другой сантиметров на двадцать.

А в зале уже опять погасили свет, врубили музыку. Свободное пространство в центре начало заполняться танцующими парами. Люська изо всех сил опиралась на руку Каретникова, и он, с тоской оглядываясь на Лизу Малиновскую, потащил Караваеву к выходу. Они подошли уже почти к самым дверям, когда в коридоре послышался второй взрыв, а потом, из гардероба, третий. Разумеется, после такого салюта дискотеку директор прикрыла, и Артем, уже никуда особенно не торопясь, пошел провожать Караваеву до дома. У подъезда он спросил:

– Дальше-то сама дошкандыбаешь или до квартиры подбросить?

Люська набрала в грудь побольше воздуха и решила действовать напрямик.

– А тебе не кажется, Артем, что это судьба? – спросила она каким-то деревянным от смущения голосом.

Каретников в недоумении уставился на Люську:

– Какая еще судьба? Ты про что?

– Ну… про то, что мы с тобой оказались рядом в момент взрыва.

– И что? – не понял Артем.

– Как это что? Говорю же: судьба нас свела.

Поскольку Артем продолжал непонимающе хлопать глазами, Люська была вынуждена пояснить:

– Ну… как Роуз с этим… ну, в общем… с тем, которого Леонардо Ди Каприо играет. В «Титанике». Понимаешь?

Каретников наконец вышел из оцепенения и громко рассмеялся:

– Ну ты даешь, Караваева! У тебя совсем крыша стронулась с этим «Титаником»! По-твоему, китайская петарда – судьба?

– А ты думал, что судьба – обязательно нечто грандиозное, да? Небо разверзается и оттуда – указующий перст божий? Как же, жди! Судьба – это, например, черная кошка или вот… наша петарда!

– К чему ты несешь эту чушь, Караваева? Что-то никак не пойму!

Люська вздохнула, уже не притворно, а по-настоящему, и сказала:

– Ничего я не несу. Я просто… предлагаю не противиться судьбе и… пойти вдвоем, через неделю, на спектакль «Лекарь поневоле». Помнишь, Нина Антоновна советовала. Ставит театр «Буфф». Мне мама обещала купить билеты.

– То есть ты вроде как меня приглашаешь? А, Караваева? – опять изумился Артем.

– Приглашаю, – отозвалась Люська. – Только у меня имя есть и, между прочим, очень красивое.

– Люська – это нынче красиво?

– Не Люська, а Люсьена, ясно?

– Люсье-е-ена? – громко протянул Каретников. – Ну, Люсьена действительно получше Люськи будет.

Он чуть отодвинулся от Караваевой и стал оглядывать ее с головы до ног и обратно.

– Чего уставился? – поежилась Люська. – Скажешь, что я слишком рыжая?

– Скажу! Ты, без всякого сомнения, рыжая!

– А мама говорит, что я не рыжая, а солнечная, золотая.

– Так то мама…

Люська поняла, что партия проиграна. Конечно, она никакая не золотая, а рыжая, с непослушными кольцами густых волос и россыпью веснушек по круглому лицу. Про таких говорят – на любителя. Каретников явно любителем Люсек не был. Караваева повернулась к нему спиной и, позабыв про хромоту, шагнула к подъезду, но Артем вдруг задержал ее за рукав:

– Ну ладно, золотая, давай сходим на «Лекаря». Так и быть. Против судьбы не попрешь!

Глава 2 У каждого свои тайны

На каникулах Караваева отчаянно скучала. С Наташкой она больше не водилась, а Настя Калетина, с которой Люська всегда была в легких приятельских отношениях, с первого сентября находилась в санатории. Там она лечилась и училась одновременно. Люська очень жалела, что назначила Артему свидание через неделю. После дискотеки у хорошо освещенного подъезда она смогла как следует разглядеть его и действительно поверила в судьбу. Каретников ей понравился. Он был явно лучше белокурого Стельманчука: выше, шире в плечах, и глаза у него были хорошие – яркие, карие и… добрые.

Люська, изнемогая от безделья, за четыре дня каникул проглотила три любовных романа, два детектива и даже перечитала во второй раз «Евгения Онегина», которого они скоро будут проходить по литературе. Перевернув последнюю страницу пушкинского романа, Люська откинулась на подушки дивана и закрыла глаза. Ей представилось, как они с Каретниковым идут по улице в театр, а из-за угла школы вдруг выбегает Денис Стельманчук с пистолетом в руке и кричит:

– Стой! Стрелять буду!

Артем тут же выхватывает свое оружие, но Люська не дает ему стрелять. Она бросается вперед, закрывает его своим телом и кричит в ответ Денису:

– Прости! Я другому отдана и буду век ему верна!

Тут откуда ни возьмись в длинном платье с открытыми плечами и тоже с пистолетом в тонкой руке появляется бывшая подруга Наташка Драгомилова и вероломно стреляет в Люську. Караваева падает и немедленно начинает умирать. И она наверняка умерла бы до конца и насовсем, если бы Драгомилова не начала ее дико и безжалостно трясти за простреленное плечо.