Золотая девочка (СИ)

— Они меня маленьким считали, мамка и Леха. Скрывали все. А я много чего слышал и видел. Вот брат, например, не говорит про моего отца. Будто его не существует. А я подслушал один раз, как он с мамкой ругался. Хочешь покажу и батину фотографию. Правда, я ее с большим трудом нашел, когда читать научился.

Васька перелистнул еще несколько страниц и протянул Маргарите аккуратно сложенную вырезку из журнала. Девушка развернула ее и сначала пару минут просто тупо смотрела, думая, будто это какая-то дурная шутка. Потом сообразила, Ваське слишком мало лет, чтоб уметь так жестоко шутить. К тому же, пацан ведь признался, что подслушал разговор взрослых, значит, сам придумать такого не мог. И только тогда ее пробил холодный пот, потому что увидеть лицо своего родного отца она никак не ожидала.

— Видишь, какой солидный. Он был нашим мэром. Это я тоже только недавно прочел. Специально весь интернет облазил, чтоб найти информацию. А потом его враги подставили. Точно. Я уверен. Потому что, смотри, какое у него честное лицо. Говорю тебе, враги. Чтоб сняли батю с должности. Он тоже теперь умер. И Леха думает, что я вообще ничего не знаю. А я знаю. Жаль, он не подозревал обо мне. Ему мамка не сказала. Леха постоянно на нее за это злился и орал. А мамка знаешь что ему отвечала? Что у бати уже есть дочка и сын ему не нужен. Прикинь? А вдруг он бы обрадовался?

Маргарита чувствовала, как в ушах нарастает какой-то непонятный гул, а к горлу подкатывает тошнота. Как же так? Получается, мать Ника успела и с Сергеем Николаевичем спутаться? А он что? На самом деле не знал? Или… просто не хотел знать?

Девушка вскочила с места, понимая, что ей срочно необходимо оказаться на воздухе.

— Вась, ты прости, мне нужно идти. Это важно.

— Хорошо. Конечно. Я все понимаю.

Парень явно расстроился, что она так резко засобиралась домой. Барби Ваське очевидно нравилась, но ей сейчас было слишком тяжело находится рядом с ребенком, который предположительно мог оказаться ее братом.

Маргарита выскочила на улицу, где, буквально нос к носу, столкнулась с Никитиным. Леха загнал машину во двор и теперь шел, низко склонив голову, к высоким порожкам крыльца.

— Привет. А ты здесь откуда?

Он опешил, совершенно не ожидая встретить свою секретаршу у себя же дома.

— От верблюда! — рявкнула Марго, срывая свою злость, боль и шок на Нике. — Это правда? Правда насчет моего отца и… твоей матери? Вашей матери? Правда?

Она старалась не кричать, чтоб не напугать Ваську, и еще не хотела, чтоб он услышал эти слова.

Никитин молча схватил ее за руку и оттянул в сторону ворот, явно подобное желание разделяя. Однако девушка вырвалась, чувствуя такую сильную обиду, что хотелось расплакаться или стукнуть кого-нибудь посильнее.

— Значит, правда… И ты знал. Все время знал… Сколько Ваське лет?

— Маргарита…

— Сколько. Ваське. Лет. — повторила она, чеканя каждое слово.

— Восемь.

— В то время он уже… Тебе было известно с самого начала?

— Послушай, это все…

— Я задала вполне простой вопрос. Ты сразу знал, кто его отец?

Никитин молча опустил голову и Маргарита, со всей силы оттолкнув его в сторону, бросилась к калитке, нервно дергая замок, который упорно не желал открываться.

— Ну, подожди, давай поговорим.

Ник подошел и остановился у нее за спиной.

— Да пошел ты!

Наконец, дурацкая калитка распахнулась, позволив Барби выбежать на улицу. Про свою машину она напрочь забыла, торопливо шагая к дому. Ей хотелось закрыться там от всего мира и от души выплакаться.

Двенадцатая глава.

Барби с раннего детства знала, отец любит ее больше всего на свете, не смотря ни на что. Даже если бы она убила человека, Сергей Николаевич собственноручно помогал бы ей прятать труп, потому что принимал ее любой, со всеми недостатками, зачастую даже опасаясь сделать лишний раз замечание, только бы не обидеть свою девочку. Это всегда оставалось неизменно, однозначно и незыблемо, как восход солнца на востоке, как то, что день сменяет ночь, а времена года друг друга, как зеленая трава и синее небо.

Когда Маргарита была маленькой девочкой, она чувствовала себя принцессой. Едва подросла, стала королевой, и это ни на секунду не вызывало в ее душе сомнения. Как и тот факт, что Сергей Николаевич Ратинберг пойдет на все, лишь бы его ребенок оставался всегда счастливым. Конечно, подобное желание привело к прискорбным результатам, но главное — оно было. Поэтому мысль о том, что родитель мог, например, догадываться о Ваське и проигнорировать факт его рождения, или вообще знал, но категорично отказался, вызывала у Марго абсолютное неприятие. Ведь Василий тоже ребенок. Ребенок, который не знал своего отца, и теперь уже, к огромному сожалению, никогда не узнает. Это удручало больше всего. А, если мать на самом деле просто скрыла от любовника Васькино появление, то становилось еще горше. Получается, не только пацан потерял многое, но и сам Сергей Николаевич тоже. Отчего-то Марго не верила, что он мог бы хладнокровно отвернуться от сына. Вот не верила, и все тут.