Читаем Золотая эпоха морского разбоя полностью

Золотая эпоха морского разбоя

Кульминационным эпизодом представления была сцена казни пойманного греческого пирата. Спектакль подходил к концу, и актеры собирались уже «повесить» своего незадачливого собрата по ремеслу, как вдруг события приняли неожиданный оборот. Виновником этого был корабельный канонир, дотоле спокойно сидевший около борта, с изумлением взирая на непривычное для него зрелище. Простодушный малый, он принимал все происходящее за чистую монету, но к концу спектакля заметно встревожился, а когда речь зашла о виселице, был уже явно не в себе. Ошеломленный участью, уготованной его приятелю, игравшему роль «греческого пирата», канонир решил действовать. Еще бы, ведь Джек Спинклз, его старый добрый товарищ по грабежам, человек, которого покамест не достали ни ядра, ни пули, ни клинки, теперь, вот так бездарно, в руках своих же «бывших товарищей», этих подлых негодяев, закончит жизнь, болтаясь в петле. «Ну уж этому — не бывать», — решил наш молодец. Вскочив со своего места, бравый артиллерист рванул в трюм и заорал своим приятелям, мирно беседовавшим за чашей рома: «Эй, ребята, вот вы тут сидите, а мерзавцы, там, наверху, приканчивают почтенного Джека Спинклза. Если мы не вмешаемся, то они, чего доброго, примутся и за нас». Прокричав эти слова, канонир схватил фанату, зажег фитиль и, мигом взлетев на палубу, швырнул ее в участников постановки, эти подлых «тюремщиков» и «судей». Сидевшие внизу тем временем «поняли», в чем дело. «Черт возьми, не дадим своих в обиду», — и из трюма вырвалась ватага пьяных, рассвирепевших вояк, размахивавших саблями и пистолетами. В пороховом дыму развернулась ожесточенная потасовка. Не сразу удалось внести ясность в происходящее и утихомирить разбушевавшиеся страсти. Однако этих минут хватило, чтобы разбойнику, игравшему роль Александра Македонского, отрубили руку, а почтенный Джек Спинклз в драке потерял ногу.

В этой связи вспомним разгул веселья, запечатленный Ильей Ефимовичем Репиным в знаменитой картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». В основе сюжета — история того же «лицедейского» ряда. Турецкий султан Мехмед IV собирался отправить против Запорожской Сечи войско, но решил сначала попробовать добиться повиновения казаков мирными средствами, отправив письмо с требованием «сдаться мне добровольно и без всякою сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоить».

Восторг, охвативший казаков при получении такого послания, не поддается описанию. Составляя ответ, они изощрялись, как могли, чтобы не ударить в грязь лицом перед Блистательной Портой: немного найдется в истории примеров такой разухабистой «дипломатической переписки».

Запорожские казаки — турецкому султану

«Ты — шайтан турецкий, проклятого чорта брат и товарыщ и самого Люиыперя секретарь! Який ты в чорта лыиарь? (султан имел неосторожность назвать себя «необыкновенным рыцарем, никем не победимым». —Д. К.)

Чорт выкидае, а твое вийско пожирае. Не будешь ты годен сынив хрестияньских пид собою мати; твого вийска мы не боимось, землею и водою будем бытьця з тобою. Вавилонский ты кухарь [89], македонский колеснык[90], ерусалимський броварнык[91], александрийский козолуп, Великого и Малою Египты свынарь[92], армяньска свыня, татарский сагайдак[93], каменецкий кат[94], подолянський злодиюка[95], самого гаспида внук и всего свиту и подсвиту блазень[96], а нашого Бога дурень, свыняча морда, кобыляча с… а, ризныцька собака, нехрешенный лоб, хий бы взяв тебе чорт!