Золотая голова

Никогда не следует есть несоленой жирной баранины, чередуя ее с вареной рыбой, строго-настрого заповедала я самой себе. Светило яркое солнце, начисто отрицавшее все таинственное и непостижимое. Когда-то я обвинила Тальви, что он велел подсыпать мне отравы. Логично было предположить, будто то же произошло вчера и я не свихнулась окончательно лишь потому, что съела ужин не полностью. Но я отказывалась в это верить. Не потому, что Тальви не способен на злодейство, а потому, что подобное злодейство — не в его духе. Не подлежит сомнению, во всем виновата тяжелая пища, сказал бы покойный Бун Фризбю. Он-то понимал толк как в видениях, так и в припадках. Правда, в последних он обвинял не беспробудное пьянство, как все окружающие, а наследственную эпилепсию.

В роду Скьольдов никто никогда не страдал эпилепсией.

Но если мы с Тальви родня не через Скьольдов… Стук раздался, оборвав мою мысль. О волке толк, а вот и… Тальви не стал бы стучать, напомнила я себе. И точно — это оказалась вчерашняя служанка, — возможно, госпожа Риллент приписала ее к моей особе.

Она прижимала к груди небольшую шкатулку. Я непроизвольно вздрогнула, но тут же облегченно вздохнула. Это была не та шкатулка, что в кабинете у Тальви. Из розового дерева, а не из кости, и форма другая. Хотя кто знает, какие еще пакостные сюрпризы в ней таятся.

Присев в полупоклоне, служанка поставила шкатулку на стол.

— Господин сказал, чтоб вы выбрали драгоценности. Сегодня у нас гости.

Этого мне еще не хватало. Меня таскают в гости, ко мне таскают гостей… Ладно, хоть не видения с явлениями.

Я села в постели.

— Как тебя зовут, милая?

— Мойра, госпожа. — Она снова присела. Следующий вопрос нужно выбрать осторожней. И не спрашивать, кто ожидается.

— А по какому случаю гости?

— Ну как же! — Она всплеснула руками. Наверное, она выросла в этом замке, и ей трудно было представить, будто кто-то не знает подобных вещей. — Праздник же! День грифона! Будет месса, обед, развлечения всякие…

День грифона. Звучало вполне по-язычески, если не помнить, что грифон был изображен на гербе Тальви.

— Вот что, Мойра. Пока я буду выбирать платье, принеси-ка мне воды умыться.

В ее круглых голубых глазах выразилась недоумение. На кого-то она в этот миг стала похожа, но на кого — не помню.

— Зачем? Вы же мылись вечером.

— Ты, наверное, честная девушка, Мойра. Она прикусила губу.

— Конечно.

— И почему это честным девушкам, да и женщинам, тоже, приходится растолковывать самые простые вещи?

Пока она бегала за водой, я обозрела свой гардероб. Я не относилась к разряду честных женщин — во всех смыслах, и Тальви не понадобилось втемяшивать мне, что выбрать нужно одно из новых платьев, но, коли в программе имеется месса, не самое вызывающее. (Кстати, хоть я и побывала в часовне замка, но доселе на службах в ней не присутствовала. ) Выбор был невелик, но он имелся. Я благоразумно отложила в сторону синее платье, обновленное в Эрденоне. Если сегодня заявится кто-то из тогдашних гостей Ларкома, это произведет неблагоприятное впечатление. Я остановилась на сером шелковом платье со стоячим воротником из черных кружев. Такими же кружевами было отделано нижнее платье и сравнительно короткие — по локоть, рукава. Тут подоспела Мойра, и я умылась— оделась-обулась, не столько с ее помощью, сколько под жадным наблюдением. Очевидно, честность не мешала желанию приобрести определенного рода опыт. Далее следовала прическа. Я расчесала волосы, скрутила их на затылке, забрала в сетку и заколола длинными шпильками, которые нашла в комнате во втором приезде в замок вместе с зеркалом. Терпеть не могу, когда у меня в волосах что-то торчит, но мой сегодняшний образ этого требовал.

И наконец, оставалось то, ради чего сюда пригнали служанку. Украшения. Увешиваться ими было не след, особенно имея не самые нежные ручки и не самую белую кожу в герцогстве. Я машинально взяла со стола свой перстень, повертела и положила обратно. Вот он-то как раз с моим сегодняшним образом не совпадал. При этом платье он казался слишком грубым и вызывающим. Как уже говорилось, я привыкла носить драгоценности в скрытнях, а не на себе, поэтому подбирала их с осторожностью, Я выбрала три перстня — один с изумрудом, другой с турмалином — на правую руку, а на левую — с черным опалом. И узкий серебряный браслет с персидской бирюзой При этом я вспомнила, как Соркес рассказывал мне, что еще в прошлом веке королева английская Елизавета завела манеру носить браслет с часами. Соркес был в восторге от этого изобретения и предсказывал, что когда-нибудь оно войдет в моду. Кстати, Фризбю тоже восхищался некоторыми нововведениями королевы Елизаветы, но несколько другими. Кажется, это при ней заработала система «смертник в роли государственного агента»… Однако я отвлеклась. Пока что я не видела, чтоб мода на часыбраслет прививалась. Часов мне не было предложено, так что и цеплять к браслету было нечего. Не вставал вопрос и о серьгах, поскольку у меня не были проколоты уши. При моих прежних занятиях лучше было не заводить дополнительных примет. И все, пожалуй. Хватит.