Золотая клетка

Моя холодность подействовала на Виктора, сделав его неуверенным и сентиментальным. Он все больше старался, назойливо окружал заботами; я же становилась все холоднее. Наши отношения явно сходили на нет, но он цеплялся за меня, как утопающий за соломинку. Названивал мне днем и ночью, осыпал меня подарками и знаками внимания, постоянно спрашивал, где я и чем занимаюсь. Неожиданно начал интересоваться моим прошлым, моей семьей, моей жизнью до него. Я отказывалась отвечать. Да и что я могла бы рассказать? Но моя замкнутость, нежелание рассказывать о себе толкали его на все более отчаянные попытки. Словно я стала шифром, который Виктор пытался разгадать. Казалось, он всерьез надеялся, что я снова полюблю его – стоит только ему разгадать мою тайну.

Самое ужасное – то, что с Виктором все было в порядке. Он был красивый, добрый, нацеленный на успех. Обращался со мной как с принцессой. Проявлял преданность и надежность – редкие качества в стокгольмских джунглях.

Однако он не был Яком Адельхеймом. И я все отчетливее понимала, что мне придется с ним расстаться. Но все же оттягивала этот момент. Впрочем, дальше откладывать уже было невозможно.

Когда автобус остановился у парка Тессина, я не испытывала ни малейшего сомнения. Тяжело будет причинить ему боль, но с этим пора заканчивать.

– Простите, я выхожу, – сказала я.

Женщина с ребенком тяжело поднялась, пропуская меня. Вид у нее был усталый и подавленный. Под узкой футболкой виднелись валики жира по бокам, свисавшие на пояс джинсов. Мальчишка пускал слюни. Зеленые сопли висели на носу, как гроздья винограда. Боже мой… Я никогда не стану такой. Мой ребенок всегда будет идеальным. Мой ребенок от Яка… Я вздрогнула и покраснела, стыдясь своих мечтаний. Однако все мои мечты теперь были о Яке. И во сне, и наяву. Для Виктора просто не оставалось места.

Двери автобуса зашипели, распахнулись, в глаза мне брызнул солнечный свет. Виктор ждал меня, как обычно, в центре парка. Я представила себе, как он в прекрасном настроении заходит в ворота – в уверенности, что мы пойдем есть пиццу. А затем двинем домой, посмотрим фильм, займемся сексом и заснем вместе. Между тем этому не суждено сбыться.

Умом я жалела его, но не испытывала никаких чувств. Тоска по Яку заслоняла все, и я становилась равнодушной. К тому же поведение Виктора все больше стало раздражать меня. Он вырос в благоприятной атмосфере, ему все далось легко. Поначалу я запала на его наивность, но теперь она вызывала у меня лишь досаду. Он ничего не знал о жизни, о которой я, увы, знала слишком много. Виктор понятия не имеет, кто я. Вернее, что я из себя представляю.

Он был в джинсовой рубашке и светлых брюках-чинос. Широко улыбнулся мне, наклонился вперед и чмокнул меня в щеку.

– Я скучал по тебе, – сказал, обнимая меня за талию. – Ты слишком серьезно относишься к учебе. Куда пойдем? В «Вальхаллу» или в «Теодорас»?

– Нам нужно поговорить, – сказала я. – Пойдем сядем.

Потянула его за собой к зеленой скамейке. Виктор обернулся ко мне и снял солнечные очки. Медленно сложил их, убрал в карман рубашки. Глаза его беспокойно забегали.

– Что-нибудь случилось? С тобой всё в порядке? – спросил он, делая вид, что не понимает, что я собираюсь сказать.

Неподалеку от нас группа местных алкашей играла в петанк[9]. До нас доносились их веселые хриплые голоса.

– Я больше не хочу быть с тобой. Между нами все кончено.

Я и сама слышала, как холодно прозвучал мой голос. Сделала над собой усилие, чтобы казаться расстроенной. Виктор смотрел перед собой пустым взглядом.

– Понятно… Я что-то сделал не так?

Он ерзал на скамейке, избегая моего взгляда. Сглотнул, потом еще раз.

– Нет. Ты ни в чем не виноват.

Мне трудно было смотреть ему в глаза – я боялась, что он заметит мое презрение, поэтому стала следить за матчем по петанку. Из-за алкоголя, гулявшего в крови участников, шары попадали то туда, то сюда, но мужики все равно радовались и ликовали. Позади алкашей споткнулась и упала на дорожке какая-то девочка. Ее мама подбежала к ней. Обтерла грязные окровавленные коленки, взяла ее на руки, обняла.

– Я могу что-то изменить? Может быть, тебе просто нужно время…

Голос звучал глухо. До него начали доходить мои слова, и он был близок к тому, чтобы заплакать. Я огляделась. Если Виктор расплачется, я встану и уйду. Не выношу, когда кто-то плачет. План по слезам у меня перевыполнен на всю оставшуюся жизнь.

– Нет. Мне очень жаль, но я больше не влюблена в тебя.

– Но я-то влюблен в тебя! Ты – самое лучшее, что у меня есть. Самый прекрасный человек, которого я встречал…

Виктор положил руку поверх моей ладони. Гладил, массировал, словно это могло заставить меня изменить свое решение. Словно меня, а не его надо было утешать.