Золотая клетка

— Недурно придумано! — одобрительно кивнул Алик. — Всадишь ему нож в спину, как я тогда. Жаль, что Петька тогда выжил! — мстительно добавил он. — Но я ему свой должок еще верну!

С большим трудом, через отца, Кириллу удалось узнать, в какой гостинице остановился его деловой партнер — председатель совета директоров «Алтайского самородка» Яневич. А уточнить номера занимаемых его семьей апартаментов и паспортные данные постояльцев — это уже проще простого.

Не прошло и двух дней после Нового года, как на имя Юли пришло заказное письмо без подписи. В нем говорилось:

«Уважаемая Юлия Львовна! Совершенно случайно мы, москвичи, бывшие хорошие знакомые студента Петра Юсупова узнали, что он в очередной раз задумал жениться. И невеста — это Вы, Юля.

Казалось бы: какое нам до этого дело? Ведь мы с Вами совсем незнакомы. Но тот жуткий скандал, который произошел, когда э гот негодяй (а у нас нет для него другого слова!) якобы собирался жениться на Даше Волошиной, дает нам право предостеречь Вас от роковой ошибки. Мы уверены, что Вы до сих пор ничего не знаете, так как он наверняка все скрыл!

А произошло вот что. Петр Юсупов очень долго морочил Даше голову, уверяя, что обязательно на ней женится, хотя на самом деле у него и в мыслях этого не было. Дело в том, что его чванливая семья не считала ее ровней ему. Они, видите ли, происходят из потомственных князей, а Даша — из черного сословия, то бишь из крестьян.

Теперь понимаете, что ждет Вас, Юля, учитывая иудейское происхождение отца? Хотите, чтобы и с Вами он вел эту подлую игру, а потом поступил бы так же, как с Дашей? Ведь Вам, наверно, будет очень больно очутиться в таком же положении!

Решение, конечно, за Вами, и все же мы предупреждаем: не дайте обмануть себя этому «благородному» негодяю!

Ваши доброжелатели».

Прочитав письмо, Юля была поражена в самое сердце и долго плакала. Еврейские корни отца были и раньше причиной многих ее огорчений — и в школе, и в институте сталкивалась она с проявлениями антисемитизма. Поколебавшись, все же показала анонимку родителям.

— Гадость какая! — поморщилась Раиса Васильевна, прочитав анонимку и передавая мужу. — Кто-то хочет поссорить наших ребят — нашли самое уязвимое место. Это мог сделать только подлец! — заключила она. — Нет у меня к нему доверия!

— К анонимкам вообще не может быть доверия! — презрительно бросил Лев Ефимович — он уже просмотрел письмо. — Интересно все же, — немного растерянно взглянул он на женщин, — неужели Юсуповы действительно князья? Ни Петя, ни Михаил Юрьевич об этом даже не обмолвились.

— Ну и что из того? Какое это имеет значение? — запальчиво произнесла Юля. — Сословные различия и привилегии давно упразднены!

Однако Яневич был прагматиком.

— Росчерком пера не искоренишь предрассудки, впитанные с молоком матери, — трезво рассудил он. — Тем более аристократические дворянские традиции. Однако всерьез обсуждать эту грязь, — он брезгливо отложил письмо, — слишком большая честь для анонимщика.

Ласково посмотрел на огорченных женщин, успокоил:

— Не волнуйтесь преждевременно! Я все выясню из первоисточника. Может, Юсуповы и князья, но вся эта дрянь уже потому вранье, что оба — искренние и благородные люди.

Поговорить с Петром о подметном письме Льву Ефимовичу удалось лишь в последний день перед возвращением в Барнаул. До этого каждый занимался своими делами; только в это утро они встретились в офисе у банкира Слепнева, чтобы окончательно решить вопрос об инвестиции капитала «Алтайского самородка» в рекомендуемое им предприятие.

— Так вот, господа, какое сейчас положение, — Виталий Михеевич протянул каждому документы, размноженные на ксероксе. — Завод по переработке цветных металлов — клиент моего банка, мне все о нем известно. Старое московское предприятие, единственное в своем роде, с хорошо налаженными связями внутри страны и за рубежом.