Золотая клетка для светского льва

    Максим Леонидович, несмотря на приближающееся шестидесятилетие, выглядел очень даже неплохо. Седина на висках и морщины на лбу скорее придавали ему мужественности, чем портили общее впечатление. Единственное, что отталкивало, – это сощуренные глаза и какой-то хитрый и одновременно мутный взгляд.

    – Уже есть некоторые наметки, – важно ответил Ежиков, поглядывая на селедку «под шубой». Очень хотелось взять третью добавку, но он побаивался, что тогда в него не влезет горячее.

    – Понятно, – коротко ответил Максим Леонидович и уткнулся в тарелку. Челка его съехала на лоб, а глаза вновь сощурились и превратились в щелочки.

    – Да че тут думать, – возбужденно выпалил Вадим, – обыскать всех, и вопрос решится сам собой!

    – Не все так просто, – возразила Акулина Альфредовна, с неприязнью глядя на Дашеньку. – Брошь могли вынести из дома. Преступник, скорее всего, очень хитер.

    – Тогда признавайтесь, кто выходил из дома, пока маман была у портнихи? – продолжил активно докапываться до истины Вадим.

    – Я выходил за прессой, – первым ответил Феликс, – и вам, молодой человек, очень советую читать газеты, это, знаете ли, развивает.

    – А я никуда не выходила, – улыбнулась Дашенька и посмотрела на Егора: – Кстати, сегодня мою комнату обыскали. Евгений Петрович прекрасно справляется со своими обязанностями. Чувствую: не уйти преступнику от правосудия!

    – А у меня тоже все осматривать будут? – Виолетта вопросительно посмотрела на Евдокию Дмитриевну.

    – Не волнуйся, деточка, – утешила та, – товарищ частный детектив уже выполнил норму по обыскам на год вперед.

    Больше к вопросу о краже не возвращались: Ирма, боясь, что до Ежикова слишком рано дойдут слухи о скорой женитьбе Егора и Даши, затянула разговор о погоде, который плавно перешел на новогоднюю тематику: будет ли зима снежной, кто какую елку предпочитает – настоящую или искусственную, и кто верит в Деда Мороза.

    После ужина Егор пригласил Дашеньку в кабинет.

    – Могу я получить свой паспорт? – спросила она, усаживаясь в кресло.

    – Да, конечно, – кивнул Егор, вынимая документ из кармана пиджака. – Вот, забери. Теперь, если понадобится, я тебя легко найду.

    – Это ты намекаешь на то, что брошь все же могла украсть я, или речь идет о том светлом дне, когда мы пойдем подавать заявление в ЗАГС? – Дашенька не стала сдерживать улыбку.

    Егор вздохнул, потер ладонью лоб и сказал то, чего и сам от себя не ожидал:

    – Сколько ты хочешь денег?

    – Что? – не поняла Дашенька.

    – Давай расстанемся по-хорошему. Тебе, возможно, нужны деньги… Я готов заплатить…

    Презабавно… Дашенька внимательно посмотрела на Егора. Он смутился, но старательно скрыл это.

    – А за что ты собираешься платить, я не понимаю? – сверкнула она глазами.

    – За то, что ты уйдешь, – слишком резко ответил он.

    «Эх, ты… – подумала Дашенька, – да я бы и так ушла. Неужели думаешь – стала бы навязываться и проситься под венец? Эх, ты…»

    – Сколько? – спросила она.

    – А сколько ты хочешь? – Егор замер, не веря в происходящее.

    – Две тысячи долларов.

    – Хорошо…

    Он поднялся из-за стола, подошел к низкому шкафу, взял с полки борсетку, достал деньги, отсчитал и протянул Дашеньке. Ему вдруг очень захотелось, чтобы она не взяла их. Но не потому, что было жалко двух тысяч долларов, а потому, что… Он не мог этого объяснить – не хотел, и все. Не хотел.

    Дашенька взяла деньги.

    – Спасибо, – кинула она и дерзко посмотрела в глаза Егору. – Ну, я пошла.

    – Иди…

    Возвращаться в комнату за вещами не было нужды – забирать нечего. В душе скользнуло теплое желание попрощаться с Евдокией Дмитриевной, но, решив, что все же этого делать не стоит, Дашенька надела куртку, обмоталась длиннющим шарфом и вышла на улицу. Снег приятно захрустел под ногами, а доллары неприятно захрустели в заднем кармане джинсов.

    – Вот ты и возвращаешься домой, Дашута, – сказала она, направляясь к воротам.

    Егор стоял у окна и смотрел вслед удаляющейся фигурке.

    – До свидания, – произнес он и тут же, вспомнив, как Дашенька взяла деньги, передумал и добавил: – Прощай.

* * *

    Тихон уже вторые сутки нервно пощипывал усики. И зачем он только отправил Дашуту неизвестно куда, и где ее теперь черти носят?!

    Конечно, сам виноват – не удержался… Что поделаешь, азарт, как всегда, взял верх над разумом, и вот результат! Не надо было звонить ей из «Заводной утки», не надо было затевать очередную авантюру! Неисправим, неисправим…

    – Хотя могла бы уже вернуться, – пытаясь выгородить себя, посматривая на часы, сказал Тихон. Побарабанил пальцами по животу и прошелся по комнате.

    Чувство вины захлестывало с головой, и лучшим выходом было свалить вину на Дашеньку.

    – Совершенно же меня не слушается! Никакого воспитания и уважения к старшим!

    Он посмотрел в окно, недовольно фыркнул и направился в кухню, надеясь, что чашечка крепкого кофе немного успокоит нервы. Но дверной звонок откорректировал его планы.

    – Ну, наконец-то! – выдохнул Тихон и, пряча улыбку, поспешил впустить гулену домой.

    Но на пороге стояла не Дашенька.

    – У вас товар, у нас купец! – радостно вскричала соседка Аглая Петровна, врываясь в квартиру со скоростью двести километров в час.