Золотая клетка для светского льва

    Свое увлечение драгоценностями Максим Леонидович никогда не афишировал – зачем кричать на каждом перекрестке, что ты являешься хранителем столь дорогих безделушек? И потом, как же приятно их перебирать в одиночестве… Гладенькие, блестящие, дорогие… Но тут друг купил своей жене то, о чем можно было только мечтать, – необыкновенно красивую брошь-бабочку – работа голландских мастеров, вишневые рубины, бриллианты на усиках… И теперь, как назло, ему, Берестову, заполучить эту вещичку не представлялось возможным.

    Корнеев вскоре умер, и Евдокия Дмитриевна ни за что не согласилась бы продать подарок мужа. Да и как попросить о таком – он же друг семьи. Оставалось только одно средство заполучить желаемое – кража, и, потратив несколько лет на борьбу со страхом и сомнениями, Берестов этим средством воспользовался.

    Да особо и хлопотать не пришлось. Максим Леонидович давно уже вращался в кругах коллекционеров: многих знал он, и многие знали его. Несколько полуфраз, полунамеков, и вот в его руках номер телефона Саньки Жука и рекомендация: «Он малый не промах, сделает все в лучшем виде». А еще Максим Леонидович был знаком с Ювелиром, не тесно – вскользь, но этого оказалось достаточно.

    Все прошло по плану, вот только брошь он просил украсть после Нового года (легкий жест благородства – пусть уж Евдокия Дмитриевна покрасуется напоследок), но вышло иначе, и рубиновая бабочка оказалась в его руках несколько дней назад. Да если бы он знал, что так получится, он бы не стал на время переезжать в дом Корнеевых, все же быть под подозрением – мало радости. Но нанятый Жук, видимо, напутал или попросту поспешил (доверяй после этого людям!), и пришлось отвечать на дурацкие вопросы Тихона. А тут еще эта история с Леночкой… Берестов облизал губы. Хотя эта история пришлась кстати – вроде как и для алиби она роль сыграла, и Вадим со своим шантажом обеспечил ему образ несчастной жертвы. Удачно сложилось, удачно! Эх, вот только Жуку надо было заплатить тысяч на пять поменьше за то, что он поспешил и тем самым добавил волнений.

    А этот пухлый Тихон обвинил во всем Феликса – комедия! Астролог, видимо, давно уже умом тронулся, если все взял на себя, не зря его в больничку упекли. Интересно, как же удалось Саньке Жуку пробраться в дом, остаться незамеченным и украсть брошь? Профессионал. Да, одно слово – профессионал!

    Но все же брошь теперь у него, и это – самое главное. Максим Леонидович сжал крепче руль и вспомнил свои ощущения в тот вечер, когда заполучил ее. О, такой радости он уже давно не испытывал! Попрощавшись с Ювелиром, пройдясь в танце вокруг стола, он нацепил рубиновую бабочку себе на грудь и целый день ходил, не снимая ее, ежеминутно улыбаясь. Она теперь принадлежала ему! Только ему!..

    Подъехав к дому, Берестов хлопнул дверцей машины и бросился к подъезду, пролетел мимо пустующего закутка вахты и, проклиная дур, которые, вместо того чтобы работать, суют свой нос куда не следует, опустил руку в карман пальто. Ключей от квартиры не было.

    Этого еще не хватало! Обронил у Корнеевых или в машине?.. Потерял? Черт, черт, черт! Да что же за Новый год такой!

    Максим Леонидович ткнул кнопку лифта и, нервно ероша волосы, начал молиться, чтобы дверь его квартиры оказалась нетронутой и все драгоценности лежали на месте.

    Его этаж пустовал – ни вахтерши, ни милиции, ни рассерженных соседей, ни слесаря… никого! Берестов бросил взгляд на часы – до двенадцати оставались считаные минуты. Все за столом, как люди! А он?!

    А он подошел к двери и увидел, что она не заперта, осторожно толкнул ее и шагнул через порог. Включил свет и почувствовал еле уловимый аромат мужской туалетной воды. Знакомый аромат… мягкий, но с терпкими нотками.

    Чувствуя дрожь во всем теле, Максим Леонидович стрелой полетел на второй этаж. Ступеньки, дверь спальни… включенный телевизор, букет роз на столе, ровные стопки одежды и постельного белья на кровати – и распахнутые дверцы шкафа.

    – Мои крохотулечки!.. – заныл Берестов, на цыпочках приближаясь к полкам. – Вы же здесь, мои дорогие? Вы же не покинули своего папочку?

    «Крохотулечки» все были на своих местах за исключением одной… Вишневая брошь-бабочка исчезла, точно ее здесь никогда и не было. Зато на нижней полке, там, где обычно покоились аккуратно сложенные простынки, теперь стояла круглая, красиво упакованная коробка с большим красным бантом, а рядом лежал белый конверт. Опять белый конверт!

    Дрожащими руками Максим Леонидович схватил «подарок» и принялся нетерпеливо распаковывать его. Отложил бумагу в сторону и с изумлением уставился на круглую жестяную коробку, на которой была нарисована аппетитная выпечка и написаны слова «Сказочно вкусное печенье «Сюрприз».

    – Сюрприз, – выдохнул Максим Леонидович и гневно сорвал крышку.

    В нос ударил тошнотворный запах тухлятины, а по рукам поползло нечто омерзительное и цепкое. Берестов взвизгнул и заорал так, что сирена сигнализации, промолчавшая в этот вечер, в один миг умерла от зависти.