Золотая книга романов о любви для девочек

Андрей как раз дописывал последнее предложение, когда вернулись с работы родители.

– В магазине встретились, – улыбнулась мама. – Папа боялся, что я опять забуду купить ему чайные пакетики на работу.

– Конечно, – прокричал из ванной отец, – который уж день приходиться у сослуживцев клянчить! – Он вошел в комнату и обратился к Андрею: – Знаешь, у нас к тебе разговор.

– Какой? – беспечно отозвался Андрей.

– Помнишь Наташу Лазареву?

– Нет. А кто это?

– Ну как же! Это же дочка моего школьного приятеля – дяди Саши Лазарева. Мы к ним ездили в Медвежьегорск. Вспоминаешь?

– Это где-то чуть ли не под Мурманском, что ли? – уточнил Андрей, откусывая от батона колбасы.

Мама выхватила у него колбасу, отвесила легкий подзатыльник, а отец закивал головой:

– Ну конечно! Вспомнил Наташу?

– Ну… была там какая-то девчонка плаксивая… Так это ж мы сто лет назад туда ездили! Мне тогда было лет десять, кажется.

– Да-а, давненько мы с Сашкой не встречались, – согласился отец. – Так вот! Эта, как ты говоришь, плаксивая девчонка выросла и тоже учится в девятом классе.

– И что? – Андрей слушал вполуха, потому что гораздо интереснее было следить за тем, что мама вынимает из своей бездонной сумки. – А-а-а! Бананчики! Это как раз то, о чем я мечтал! – Он схватил банан и, плотоядно улыбаясь, одним махом содрал с него шкурку.

– Андрей! Имей совесть! – Мама выхватила у него вожделенный десерт. – Не получишь, пока не выслушаешь отца.

– Ну-у-у! – Андрей крутанулся на пятках, сел на банкетку к столу, подпер рукой подбородок и глазами, полными неподдельного страдания, уставился на отца. – Так что ты говоришь про северную плаксу?

– Она хочет поступать в наш Педагогический университет имени Герцена.

– И что?

– А то, что со следующего месяца она будет учиться в вашем классе.

– То есть? – Андрей сбросил с себя дурашливость. – Это уже становится интересным. Ну-ка, ну-ка, поподробнее, пожалуйста!

– Пожалуйста! У вашей школы, кажется, договор с этим вузом?

– Да.

– Поэтому я и предложил дяде Саше прислать сюда Наташу. Ну… чтобы ей легче было потом поступить. С директором школы я уже договорился, что, конечно, было непросто.

– А почему ты ее пригласил именно сейчас? До одиннадцатого класса, до выпуска еще далеко.

– Потому что в Герценовском в этом году начали эксперимент: организовали трехгодичные подготовительные курсы, после которых экзаменов надо будет сдавать меньше.

– Так учебный год давно уж начался!

– Ничего. Я уже был в университете – они проведут с Наташей собеседование и примут.

– А почему ты думаешь, что она пройдет собеседование? Училась-то на периферии. Там совсем другая подготовка.

– Не волнуйся, у Наташи очень хорошая подготовка!

– А у них в Питере родственники?

– Нет у них здесь ни родственников, ни знакомых.

– Не хочешь же ты сказать… – Андрей даже привстал.

– Хочу, сынок, хочу, – отец усадил Андрея на место. – Наташа поживет это время у нас. Поступит в университет – уйдет в общежитие, не поступит – уедет домой.

– Это что же получается? До общежития она целых три года у нас жить намеревается?

– Во-первых, не она намеревается, а я ее пригласил. Во-вторых, для вуза это очень серьезный и продуманный эксперимент. Они хотят специально подготовить себе кадры, поэтому уже в следующем году предоставят общежитие тем ребятам, в которых будут серьезно заинтересованы.

– И ты, конечно, считаешь, что для Герценовского универа именно на этой Наташе свет клином сойдется?

– Я повторяю, – уже сердито сказал отец, – у нее очень хорошая подготовка. Она круглая отличница.

– Это она в своем Медвежьегорске отличница, а здесь с нее спесь быстренько собьют. Одна наша Татьяна Николаевна чего стоит!

Отец не посчитал нужным ответить и налил себе чаю. Андрей развернулся к матери:

– Ма! Ну скажи, пожалуйста, где в нашей двухкомнатной малогабаритке может поселиться еще один человек? Не в моей же комнате?

– Устроимся как-нибудь, – отозвалась мама, возвращая сыну банан, который его уже вовсе не интересовал.

– Ну конечно! В мою комнату! Не в ту же, где вы спите! – Андрей опять вскочил со своего места. – А я? А как же я? В кухне или в ванной жить буду? Мне, между прочим, тоже поступать надо!

– Андрюшка! – Мама ласково обняла его за плечи. – Мы постараемся сделать так, чтобы всем было хорошо. Не злись! Надо же людям помочь! И потом… Вспомни, кто в прошлом году прислал отцу деньги на те дорогущие лекарства? Дядя Саша Лазарев! Кто посылает нам каждую осень морошку, чернику и бруснику? Саша Лазарев!

Андрей раздраженно освободился из маминых объятий и пошел в свою комнату. Та-а-ак… Сюрпризик… Наташа Лазарева! Здрасте-пожалуйста!

Она действительно запомнилась Андрею своими бесконечными слезами и занудством. И еще она постоянно ябедничала на Андрея своему дяде Саше. Он, правда, к его чести надо сказать, не только никак на эти ябеды не реагировал, но и постоянно ругал за них свою дочку. В те времена Наташа была белобрысой блеклой пигалицей с синеватой прозрачной кожей и бесцветными невыразительными глазами. Эдакая альбиноска. Гор-р-рячая северная девушка.