Золотая Колыма

Была у Трушковых огромная собака, довольно свирепого вида. Этого пса, еще не зная, что он профессорский, Юрий старался обходить. Выгуливала его слепая женщина, держа за короткий поводок. Иногда с ним прохаживалась миловидная девушка. Юрий не раз хотел с ней познакомиться, но в присутствии пса подойти близко не осмеливался, а без оного никогда ее встречать не доводилось, и единственное, что оставалось, это кланяться издали ей, а она этих поклонов вроде бы не замечала, да может быть, и девичья гордость не позволяла ей раскланиваться с незнакомым молодым человеком.

Так бы они ходили мимо друг друга. Но вскоре Юрию посчастливилось познакомиться с ней. Случилось это у самого порога профессорской квартиры и при обстоятельствах весьма забавных.

Профессор Обручев Владимир Афанасьевич, главный научный консультант треста «Алданзолото», сразу же, как Юрий Александрович получил квалификацию горного инженера, порекомендовал его геологом на Алдан. Будущий академик выразил надежду, что молодой одаренный инженер разработает новые методы поисков золотых месторождений и Алдан станет последней страницей в длинной истории случайных открытий золота, а русская золотая промышленность вступит в научную фазу своего развития.

После получения рекомендации Обручева Билибину нужно было перед отправлением на Алдан подписать кое-какие бумаги, направления. Требовалась подпись и секретаря квалификационной комиссии профессора Трушкова. В институте Юрий его не нашел, решил побеспокоить на дому.

От стука Юрия незапертая дверь профессорской квартиры распахнулась. Из нее бросилась с угрожающим рычанием та самая огромная свирепая собака. Билибин остолбенел:

— Свой, свой...

Но пес не пожелал признать его за своего и, надвигаясь, оскалил крупные клыки.

Выбежала из комнаты в прихожую та самая миловидная девушка с книжкой в руке и замахала этой книжкой:

— Ермак! Нельзя! Фу!

Но Ермак продолжал напирать. Девушка потянула его за ошейник. Где там! Пес был гораздо сильнее ее.

— Уйдите, пожалуйста, и закройте дверь! Я успокою его и загоню в ванну...

Но Юрий Александрович почел унизительным, да еще на глазах такой девушки, по которой вздыхал, отступать и прятаться за дверью. Откуда взялась смелость! Он сам опустился на четвереньки, зарычал не хуже пса, оскалив зубы, и, страшно выпучив глаза, попер на собаку.

Такого зверя пес не видел, а, будучи по характеру незлым, добродушным, сам недоуменно попятился и отступил. Не стал связываться.

Девушка захохотала:

— Вы какой породы? Из дворняг?

Билибин встал, выпрямился, ответил не то всерьез, не то шутя:

— Чистокровный дворянин.

Так они познакомились. Ее звали Наташа. Родилась на Урале, в Екатеринославле, выросла в Сибири.

— Челдонка,— говорила она о себе.

Разница в их возрасте была пять лет. Он уже закончил институт, а она лишь первый курс Ленинградского университета.

Когда горный инженер Билибин уезжал на Алдан, между ними не было еще никакой договоренности. Об истинной цели своей поездки, о рекомендации и пожелании Обручева Юрий Александрович умалчивал, чтоб не показаться хвастуном, но о своих чувствах к девушке и своих мечтах на будущее прозрачно намекнул:

— Еду на два года... Подзаработать на мебелишку...

Она поняла, почему он говорит о мебели, ответила так же:

— А мне томиться в университете еще четыре года...

Это значило: буду ждать хоть четыре года и замуж ни за кого не выйду, пока не закончу университет.

Через два года он вернулся. Заработал не только на мебелишку, но и на начало вполне обеспеченной семейной жизни. Из Могилева приехали к нему в Ленинград сестра, закончившая тамошний пединститут, и отец, вышедший к этому времени на пенсию по болезни. Оставалось только, по обычаю, жену ввести в дом.

С приездом отца, хотя и больного, но всегда веселого, на шутки-выдумки гораздого, в коммунальную квартиру Билибиных словно возвратился тот семейный климат, который царил в Смоленске, в довоенное время. Стали приглашать гостей.

Пригласили и Трушковых, и, разумеется, не только как соседей. За столом Наташу и Юрия посадили рядом. Наташин брат, тоже Юрий, студент Горного института, сел напротив. Остальные — кому где удобнее.

Билибин-старший, Александр Николаевич, которого и болезнь не могла сломить, такой же стройный, по-военному подтянутый и элегантный, сразу же вошел в свою старую роль хлебосола и краснобая.

Билибин-младший ни в чем не хотел уступать старшему, но все же главное внимание уделял преимущественно одной гостье — Наташе и угощал ее, и шутил с ней, и даже стихи читал ей.

Решил показать ей и игрушку-чертика, которого они с отцом спрятали за картиной, висевшей на стене.

— Посмотри, Наташа, на пейзаж. «Дремучий лес» называется,— и тайком, под столом, дернул за ниточку.

Из «Дремучего леса» выскочил чертик с рожками и плутоватыми глазками.

— Ах, какой забавный чертик! — воскликнула Наташа.

А Юрий снова дернул за потайную ниточку — чертик исчез. Все, и профессор Трушков, и его сын-студент, посмотрели туда, куда глядела Наташа, но ничего, кроме картины, не увидели. Профессор начал пенсне протирать, а его сын передернул плечами и озорно хмыкнул: