Золотая конина

На берегу оптимистично полыхал костер. На нём, на рогатинах, висел котелок с кипящей водой, где весело булькала лапша с тушенкой. Рядом был расстелен кусок брезента – стол, на котором стояла посуда и лежали пакеты с едой. Повариха Олесия деловито хлопотала по кухне. Резала овощи, карбонат, сыр, хлеб… Раскладывала пряники, заваривала чай.

* * *

– Мы твоему прохфессырю яйцы на уши натянем! – ухмыльнулся Гром.

– Профессор не мой, – возразила Даша не очень уверенно.

– Проучим городского хмыря, шоб не обижал честных деревенских женщин! – ощерился Молния.

– Обиды нет, – в глубокой тоске прошептала Даша.

Перед магазинным прилавком находились двое крепких деревенских мужичков – Гром и Молния.

– Всё мы понимаем, Даш, – сурьезно кивнули они.

– Поколотите его хорошенько, но без физических увечий! – взяла себя в руки продавщица. И выставила на прилавок две бутылки водки: – Сделаете, дам ещё литр.

Мужички синхронно взяли по бутылке, затолкали в карманы драных пиджаков.

– И принесите мне доказухи его избиения, – напутствовала Даша. – Например, очки.

– Угу, – заверили местные.

– При студентах бить не надо! Отведите милого подальше! Поставьте пару синяков и разбейте нос! И довольно…

* * *

Старый горбатый «Запорожец» уверенно подъехал к раскопанному могильнику монголо-татарина, остановился с включённым мотором.

– Два дён назад копатели были здесь. А ныне их нету.

– Найдём… Дашкин хахаль где-то в окрестностях рыщет. Степь всё ж не бескрайняя.

Мужички вздохнули… И, не сговариваясь, достали из карманов по бутылке. В открытые фортки полетели пробки, послышалось двухгорловое бульканье. Через минутку, вслед за пробками, вылетели и сами бутылки. Пустые. Мужички занюхали рукавами и зажевали по ириске. Потом вылезли из салона, чуть покачиваясь, стали возиться с ширинками. Все действия произошли последовательно, равномерно, уверенно! Как в тысячу сто первый раз!

Среди полей, со стороны леса, показался мотоцикл. Он быстро летел по укатанной полевой дорожке, на глазах приближаясь к раскопу!

Гром заснул полустоя, обняв капот. А Молния сощурился, покачнулся, вглядываясь вдаль:

– Мой, ик, сынка!

Мотоциклетный двигатель заглох, он прокатился по инерции несколько метров и остановился рядом с «Запорожцем».

Горбатый «Запорожец» – очень популярное авто в советское время!

– Здрав, батя! – поприветствовал паренек (лет 15-ти), что за рулем. За его спиной сидел тинэйджер.

– Сынка, – Молния сделал три нетвердых шага, схватился за руль, чтоб не упасть: – Видал, ик, копателей?

– Э, батя, ты уже наклюкался, – равнодушно протянул сынка.

– Копатели пашут у речки, за лесом, – отозвался тинэйджер: – Мы хотели глянуть, а ихний прохфессор нас выгнал!

– Нельзя, грит, посторонним находиться на раскопе! – с обидой дополнил сынка.

– Воть мы сюды приехали… Може, оне не всё здеся выкопали. Али што забыли.

– Молодца, сынка! – Молния любовно прижал голову сына к своей груди. Потом сделал несколько нетвердых шагов в машине: – Эй, Гром, просыпайсь. Я знаю, где учёный сукин сын!

Гром сразу же проснулся и спросил обыденно, как будто и не спал:

– Где?

– Щас скажу, – Молния тяжело плюхнулся на сиденье. – Заводь!

Гром, почти не качаясь, обошел машину, сел за руль. Включил двигатель.

– Сынка, мамке ниче не гри, – попросил Молния, высовываясь в фортку. – Ты мини не зрел. Ик. – Папка прижал палец к губам. – Тссс… Поехали уж, – обратился он к приятелю.

Гром снова спал, склонив голову на руль. От дружеского толчка легко проснулся:

– Дак куды ехать?

– К реке!

Шофер отжал сцепление и дал по газам! «Запорожец» рванул с места, сделал круг у раскопа и неровными скачками понесся вдаль!

– «Запору» уж сто лет в обед, а ездиет всё как новь! – восхищенно поцокали вслед деревенские юнцы.

* * *