Золотая кровь 3

— Да это яснее ясного. И плохо то, что над Жандармерией у нас стоит герцог Наварро.

*Supervision del exilio — (исп.) надзор за изгнанием.

Глава 5. Сомнения

— Герцог Наварро? — переспросил Морис. — Это тот, про которого ты сказал на фиесте, что «Нельзя назвать его врагом, но нельзя назвать и другом»? И вроде ваши деды воевали вместе?

— Он самый. И если он стоит за нападением на карету отца в Квартале Садов и за попыткой ограбления, то дело плохо. Такой враг нам не по зубам… учитывая обстоятельства. Либо ему так сильно нужен этот клятый бриллиант, либо… есть ещё какой — то мотив, — ответил Виго задумчиво. — Но, насколько я знаю, у отца с ним не было особых разногласий. И ему незачем просто так на него нападать. А значит… Значит всё — таки дело в этом камне!

— Знаешь, хефе, я считаю, что нам нужно сосредоточиться на том, чтобы выяснить, что это за камень. Ведь если, как ты говоришь, герцог Наварро всё — таки не враг, значит, этот камень имеет какую — то особую ценность. Нужно искать первоисточник, чтобы понять, в чём эта ценность.

— После сената можно съездить к нотариусу в Тиджуку. Этот Агриоль — ключ ко всему. Если мы узнаем, откуда он взял этот камень, то узнаем и всё остальное. Ещё доктор Гаспар говорил о золотом свитке, который якобы нашёл отец. Но мы перерыли весь кабинет и ничего похожего не нашли. В сокровищнице его тоже нет. Где же могут быть те бумаги, которые, он нашёл в сейфе Агриоля? — спросил Виго, глядя на Мориса. — Если там и лежал этот свиток или какой — то «Дневник», как было написано в описи, то, где он мог их спрятать?

— Ещё, хефе, я бы не стал забывать о чупе, и о том, что сказал Илай в лавке, — Морис поднял палец, — эта милая зверушка унесла в могилу двух человек и едва не убила твоего отца. Илай сказал, что не всякому можно прикасаться к камню, а ты брал его в руки. Я бы всё — таки съездил к шаману, может и шаман скажет, что это за камень?

— Как думаешь, зачем отец хотел распилить камень и пожертвовать его храму? Вместе с пожертвованием в сто тысяч эскудо — это не только странно, это вопреки всякой логике и характеру отца.

— Сеньор Виго? — в дверях появился мейстер Фернандо с конвертом в руках, а за его плечом стояла экономка. — Мейстресс Лучия вернулась из гасиенды, привезла письмо от сеньора Доменика.

— Ты видела Оливию? — спросил Виго, беря в руки письмо.

— Нет, сеньор, — Лучия вышла вперёд. — Только сеньора Доменика. Он как всегда с мольбертами, долго разговаривать не стал, сказал, что ждал меня, вручил это письмо и велел передать вам из рук в руки. А насчёт сеньориты Оливии на мой вопрос не ответил, просто посмотрел на меня молча, ну вы знаете, как он обычно смотрит, и велел ехать в город.

— Хорошо, иди, — ответил Виго, разворачивая конверт.

Морис вышел вслед за экономкой, очевидно, чтобы задать ещё какие-то вопросы.

Письмо было написано аккуратным красивым почерком, сразу было видно, что писал его Доменик. Всё, что выходило из — под его рук, всегда было прекрасно и изящно.

«Дорогой брат!

Приношу свои извинения за то, что мы с Оливией так спешно покинули особняк, и что тем самым я нарушил твоё распоряжение не выпускать нашу дорогую сестру из её комнаты. Но обстоятельства таковы, что Лив угрожает реальная опасность и медлить было нельзя.

Я не могу написать тебе обо всех этих обстоятельствах в письме, потому что бумага ненадёжна, и кому это письмо может попасть в руки неизвестно. А то, что я теперь знаю, может навредить всем. Поэтому, если у тебя будет время, очень надеюсь, что ты сможешь приехать в гасиенду. И тогда я расскажу тебе об обстоятельствах, заставивших Лив поступить так, как она поступала. И не только о них. Более сказать не могу.

Она находится в безопасности, я отправил её в надёжное место, где её защитят. Не нужно её искать, с ней всё в порядке. Я пока нахожусь здесь и, в ближайшее время в город возвращаться не планирую по личным обстоятельствам.