Золотая кровь 3

— Он тщеславен. Он осторожен. Он коварен и умён. Но тщеславие заставляет его думать, что он умнее всех. Он мастер интриг и ударов исподтишка. Самых подлых ударов. Он никогда не играет в открытую, потому что боится потерять своё положение. Он одержим своим честолюбием. Но он трус.

Отдать ему Эмбер? Да он рехнулся!

И вложив в свой голос всю злость, на какую был способен, Виго добавил ещё тише:

— Отдать вам Эмбер? Знаете, что я вам скажу, сеньор Морено? Забирайте вашу бумагу и проваливайте отсюда вместе с жандармами и моим полоумным дядей или я затолкаю её вам прямо в глотку вот этой шпагой настолько глубоко, насколько хватит лезвия. Вам ясно?

Всё это Виго произвёл с лёгкой полуулыбкой на лице так, чтобы издалека они по-прежнему выглядели как два мирно беседующих сеньора.

— Вы пожалеете об этом, — процедил сквозь зубы граф.

— Я жалею только о том, что воспитание не позволяет мне вышвырнуть вас отсюда, как собаку. Прошу вас, — сеньор Виго пропустил графа вперёд.

Они молча вернулись обратно в середину внутреннего двора.

— Сеньор Морено и я выяснили возникшее недоразумение, которое имело место быть, — произнёс Виго с лёгкой улыбкой. — И кстати, чтобы не осталось недомолвок… Позвольте представить мою камалео, оказавшую семье Агиларов неоценимую помощь. Это Эмбер Вальдес — камалео дома Агиларов.

Виго указал рукой на подошедшую вместе с Морисом Эмбер.

Лицо графа застыло, как будто он надел на лицо каменную маску. Он смотрел на Эмбер несколько секунд, и только надувшаяся на виске вена, выдавала его внутреннюю злость.

— Хотелось бы взглянуть на соответствующие бумаги, — сухо произнёс граф, продолжая сверлить взглядом Эмбер.

— Ну разумеется, сеньор Морено. — Вот они как раз.

Виго взял у Мориса красную папку и достал оттуда несколько листов.

— Вот, прошение на имя Его Величества, вот поручительство герцога Дельгадо, вот разрешение, и согласование королевского комитета, вот контракт…

— Герцог Дельгадо? Герцог Дельгадо?! — хрипло пробормотал дон Диего. — Он поручился?

— Как видишь. Наши семьи связывают узы куда крепче дружеских, — усмехнулся сеньор Виго, глядя на дядю. — Но ты ведь и так это знаешь.

Граф Морено молча вернул бумаги, и демонстративно достал из кармана часы.

— Что же, нам пора. Бумаги потребуют проверки, так что… Но это не последний мой визит, сеньор де Агилар, — нарочито церемонно произнёс граф и, взглянув на циферблат, одним движением захлопнул крышку. — До окончания проверки вы отстранены от заседаний сената.

— И от участия в делах Ордена! — воскликнул дядя.

— Ну разумеется. Проверяйте на здоровье. Мне есть чем заняться, — он снова сделал полукруг шпагой. — Всего доброго. Сеньоры… Инспектор…

Виго церемонно кивнул, едва сдерживая усмешку.

И едва расстроенные гости исчезли за голубым жасмином, окаймлявшим подъездную аллею, как к Виго подбежал запыхавшийся мейстер Фернандо.

— Сеньор Виго! Дон Алехандро! Он… очнулся!

Глава 16. Портрет

В комнате было сумрачно из-за полуприкрытых портьер. Дон Алехандро лежал на кровати и, так же, как и раньше смотрел в потолок, но его взгляд в этот раз не горел безумием. Это был просто взгляд больного человека, который, казалось, вернулся издалека и очень устал.

Рядом с ним сидела Карменсита, и на вопрос Виго о том, сказали ли дон Алехандро хоть что-то, ответила:

— Ничего такого, сеньор. Он никого не узнаёт. Только спросил где он, и кто я такая.

Виго подошёл и присел на стул с высокой спинкой, который заботливо пододвинул мейстер Фернандо. Взгляд дона Алехандро медленно переместился на сына, и губы прошептали едва слышно:

— Кто ты?

— Я твой сын. Виго. Ты меня не узнаёшь?

Но по взгляду было понятно, что нет — дон Алехандро его не узнал. Да и вообще никого не узнал.

— Пошлите за доктором Гаспаром! Живо! — скомандовал Виго. — И откройте окна, впустите солнце.

В комнату прибежали все слуги, кучер и даже конюх — весть о том, что хозяин дома пришёл в себя, сразу облетела весь особняк.

— Так, все за дверь! Все пошли прочь, не мешайте хозяину отдыхать! — воскликнул мейстер Фернандо, выдворяя особо любопытных. — Сбежались, понимаешь!

— Приподнимите ему подушки, — велел Виго служанкам, и они тут же бросились исполнять.

Впрочем, дон Алехандро стал таким худым, что поднять его могла и одна Карменсита. Она расправила на его груди полы рубашки и одёрнула оборки наволочки.

— Погодите — ка, погодите! — Морис подошёл к кровати и достал из внутреннего кармана неизменную лупу. — Вы позволите?

Он аккуратно отвернул полу рубашки на груди дона Алехандро и склонился с лупой. И Виго увидел, что кожа на ключице и грудине отца покрылась белыми обесцвеченными пятнами, и как будто стала мраморной.

— И давно это у него? — спросил Морис, взглянув на Карменситу.