Золотая кровь 3

— Она подтвердила, что у доктора действительно были жена и сын. И что жена его была женщиной неуравновешенной и истеричной, если не сказать безумной. Доктор терпеливо её лечил, и ему бы сдать её в дом для душевнобольных, но по иберийским законам это было сделать не так — то просто. Её состояние ухудшалось, а она была хитрой бестией и выкидывала пилюли, которые ей давал доктор. И в один прекрасный или не очень день, она попыталась задушить своего ребёнка, а потом взял лампу, и подожгла все портьеры в доме. Дом, естественно, сгорел. Хорошо был дождливый сезон, а то бы сгорела и половина Бельграно. Она и сама погибла в этом пожаре, заперлась в кладовке и задохнулась, а вот ребёнка спасти удалось. Правда после этого происшествия у мальчика появились проблемы с речью и… перестали шевелиться два пальца на руке, — Морис снова перевернул песочные часы и посмотрел на Виго.

— П — продолжай….

Виго не сводя с Мориса глаз, присел на край стола и скрестил руки.

— Доктор перебрался во флигель и жил там какое-то время. После этого случая его сын стал вести себя очень странно. Сторонился людей, особенно женщин, ловил и мучил птиц, прятался на деревьях, отравил несколько собак. Соседи стали его побаиваться. Однажды он задушил кошку, повесил её на дереве и, вытащив из саквояжа отца скальпель, принялся её препарировать… Когда он попытался перерезать вены другому ребёнку, соседи пригрозили доктору. И после этого мальчик пропал. Доктор Гаспар уехал из Бельграно, а всем сказал, что сын заболел лихорадкой и умер в больнице Святого Себастьяна.

— Выходит, он жив?

— Он жив. Видимо доктор Гаспар решил так избавиться от ненужных слухов и подозрений. Но спустя много лет этот мальчик снова пришёл, чтобы посмотреть на родной дом. Он, конечно, был уже взрослым, но пожилая сеньора его узнала. Я показал ей портрет Хирурга, и она подтвердила, что это он. Его зовут Гектор. Гектор Хуарес, — Морис отхлебнул из стакана и закинул ногу на ногу.

— Вот так поворот, — пробормотал Виго. — Значит Хирург — это родной сын нашего доктора?

— Представь, как я был удивлён! Но дальше больше. Я отправился на остров Дежавю с твоим письмом, и запросил дело Стефена Агриоля. И пока я ждал, то прошёлся и осмотрел этот, так называемый, приют для эйфайров. Я хочу спросить, ты когда — нибудь бывал на этом острове?

— Нет. Никогда. Я же уехал из Акадии до того, как быть посвящённым в управление делами семьи. А что на этом острове?

— Тогда ты, вероятно не знаешь, что приют, это вовсе никакой не приют, а настоящая тюрьма. С камерами, решётками и охраной, и там повсюду сидят люди. Так что, вспомни те слова, что нам говорил Фелипе о Пророке. Пророк обвиняет Агиларов в том, что они держат людей в клетках на этом острове. Так и есть. Это правда.

— Проклятье! — Виго потёр лоб.

— Я сидел и ждал, пока мне принесут дело Агриоля, и рассматривал портрет этого Хирурга. И знаешь, я вдруг подумал, что возможно доктор прятал своего сына именно там! Я показал его портрет охраннику больницы, и спросил, не было ли у них такого пациента. И оказалось, что нет пациента не было, зато есть такой доктор. И он даже живёт на этом клятом острове! И не просто живёт. Он там ещё и работает! — Морис залпом опустошил стакан и поставил его на стол. — И что сейчас он болеет, упал с причала и повредил несколько рёбер. А ты помнишь, я стрелял в него на фиесте? И я ведь попал. Помнишь окровавленные тряпки и бинты в кладовке? И он вытащил из себя пулю вилкой для мяса и крюком из коптильни? Теперь всё встало на свои места — доктор Гаспар был на фиесте. Вот кто его спрятал в кладовке и дал ему бинты, а потом спокойно помог выбраться из особняка. Доктора в тот вечер никто не заподозрил. Он перевязывал Тощего Люка, потом приводил тебя в чувство, потом осматривал убитых грабителей, а потом преспокойно вывез Хирурга в своей коляске, когда все страсти улеглись. Ворота давно были заперты. Его коляску никто не проверял. И помнишь, как он сказал, глядя на портрет собственного сына, что у него все признаки нервного расстройства? И что это какой — то студент-неудачник, который хотел стать доктором, но не смог? Я уверен — доктор в этот момент не врал. Его сын и правда имеет нервное расстройство, и скорее всего, он хотел сделать из него доктора, надеясь найти применение его наклонностям, ведь не зря же Гектор с детства препарировал кошек его скальпелем. Но, видимо, не вышло.

— Чёрт… — пробормотал Виго, тоже взял стакан и налили себе щедрую порцию рома. — Так значит, доктор точно знал, кто покушается на Оливию? Выходит он соучастник?