Золотая ладья нибелунгов

— Ну, князья друг на друга нередко войной идут! — не без тайного осуждения проговорил старший. — Тут варягом-то быть необязательно. А Герхард этот, сказывают, воеводой был при германском амператоре[49], а после с его посольством на Русь прискакал да при Владимире-то и остался. Больно они сдружились.

— И слава Богу! — искренне воскликнул младший из стражников, рыжеватый, ещё почти безбородый парень — светлый пух только-только стал заметен на его щеках и подбородке. — Воин-то он лучше некуда! Эй, гляди-ка, Проша, они ж не охотиться скачут, они в ратном деле сноровиться затеяли!

Действительно, немного не доехав до зеленеющих в конце поля густых кущ, князь и его спутник разом осадили коней и спешились. Солнце огнём вспыхнуло на полированном металле их кольчуг, лишний раз доказав, что они и впрямь собираются не гонять по лесу косуль или кабанов, а упражняться в воинском искусстве.

Коней отвели в сторонку и привязали к какому-то одиноко росшему деревцу. Рядом со светлым скакуном князя тёмно-гнедой жеребец его товарища казался чёрным. Но ростом, статью, красотой они удивительно походили друг на друга — кони были из одного табуна и летами одногодки, обоим по пяти годов.

Чем-то были похожи и их обладатели, во всяком случае, так казалось издали. Высокие, крепко скроенные, оба гибкие и упругие, оба в почти одинаковых кольчугах и островерхих шеломах, они смотрелись очень красиво.

Разойдясь в стороны, так что между ними осталось шагов сорок, воины одновременно шагнули друг другу навстречу. Шаг, ещё шаг... Вот они пошли скорее, вот почти побежали, одновременно вытаскивая из ножен мечи. (Конечно же, никакой не лук был в руке князя, а именно меч!)

И вот, кажется, ещё мгновение, и мужчины сшибутся, налетят друг на друга, и сила столкновения швырнёт обоих назад. Но они, оказавшись вплотную, резво развернулись вполоборота. И их мечи сшиблись, осыпав обоих снопами искр. Ещё разворот, новый удар, и опять ни один не коснулся другого, только мечи с лязгом и искрами испытывают прочность калёной стали.

Противники (по крайней мере так могло показаться) дрались всерьёз. Они кружили друг возле друга, делая выпады то с одной стороны, то с другой, то обманно отступая, то стремительно кидаясь вперёд, так что казалось, меч готов с ходу вонзиться в грудь соперника. Однако тот уже успевал вновь развернуться и напасть сбоку, но и его нападение встречала надёжная, несокрушимая сталь. Щита ни тот, ни другой не взяли. И то правда: в настоящем жестоком бою долго ли выдерживает даже самый надёжный щит? А если он сломан, покорёжен, сбит с руки воина, тогда надежда лишь на кольчугу, а ещё более — на свою выучку, быстроту движений и верность меча. Вот один из мечей взлетает над шишаком противника, но тот отскакивает и, верно, рассчитывает, что оружие второго с размаху воткнётся в землю. Не тут-то было! Противник на лету останавливает свою руку, отклоняется и уводит меч в боковой замах. И опять скрежет стали и брызги алых искр.

— Ну вот! Я ж вам говорил: если сюда поскакали, то тут у них сеча идёт. Глядите, чего вытворяют!

Эти слова произнёс немолодой уже боярин по имени Демьян Козьмич. Он был спальником при князе Владимире и обычно встречал и принимал его гостей, если самого князя в Киеве не случалось, а гости являлись с чем-то важным. Двое богато одетых молодых людей, прибывшие из Новгорода с небольшой свитой и с письмами от посадника Добрыни к князю и его матушке, безусловно, заслуживали самого доброго приёма. Спросив, не голодны ли гости с дороги, и получив ответ, что, мол, позавтракали в ладье, боярин Демьян решился ускорить встречу и проводить приезжих туда, куда, как он не сомневался, поехал с утра Владимир Святославович. Не всех, само собою, а двоих главных. Остальным же предложил пока отдохнуть в своём собственном тереме. За полчаса с небольшим они добрались до отдалённой опушки, где происходил поединок.

— Пресвятая Богородица! А они так друг друга не покалечат? — с искренним опасением спросил спальника Антипа Никанорович. — Рубятся так, будто и впрямь меж ними война!

— Ещё и без щитов! — подхватил Садко Елизарович.

— Я не раз видывал эти их битвы! — с добродушной усмешкой проговорил Демьян. — И никогда щитов они не брали. Считают, что это искусному воину ни к чему. Эге, гляньте-ка, они нас приметили. Значит, надо думать, сейчас остановятся. Вот и остановились. Здрав буде, князюшко! Здрав буде и ты, воевода!

Садко, откровенно любовавшийся удивительным поединком, вдруг сообразил, что они с Антипой даже не спросили у спальника, а кто из этих двоих князь Владимир. Оба мужчины были если и не одних лет, то вряд ли сильно разного возраста, одеты в очень похожие кольчуги и совершенно одинаковые шлемы. Кому же кланяться в пояс, к кому первому обращаться? Бросив косой взгляд на Антипу, Садко увидел, что и тот выглядит растерянным. Владимир не раз и не два наведывался в Новгород, но богатый новгородский купец так его ни разу там и не застал — в странствиях он проводил не меньше времени, чем его новый товарищ.