Золотая Ладья

— Культ этого страшного божества до сих пор проникает в земли, принадлежащие Каролингам, — сказал он. — Указом Карла поклонники Кродо в Саксонии подлежат смерти, а изображения и алтари его истребляются. Я никогда раньше не думал, что этот пугающий образ пришел к нам от словенских племен.

— Имя Повелителя Битв, почитаемого среди закатных людей, происходит от слова «Крада» — погребальный костер воина, павшего смертью героя, — растолковал Званимир. — Мои сородичи посвятили пришлых: саксов, данов и свеев — в некоторые свои обряды и умения, однако они не могли передать им истинное предназначение воина. Поэтому набежники вроде парней, нанятых Сбыславом, выучились только убивать и любить смерть, но не понимать, для чего она нужна. Теперь эти люди скалистых земель полагают, что рождены для того, чтобы помыкать другими народами, обращая их в рабов. Они всем несут свой закон Силы, позабыв, что без своих наставников до сих пор прятались бы от врагов в пещерах и лесах, словно зайцы, преследуемые охотниками. Силы у урман ныне много и ратиться они научились изрядно, мы это видели. Немудрено, что наши единокровники вынуждены бежать с побережья, изгоняемые этими любителями быстрой наживы и смерти. Теперь, боюсь, урмане уже не остановятся ни перед чем. А у наших людей еще осталось что-то святое, через что они не готовы переступить…

— Куда теперь? — спросил Осколт, второй десятник. — Домой?

— Сперва найдем селян. Я перед ними виноват, надо бы расплатиться. Потом выдам каждому из добычи по гривне на отстройку слободы. Освободил бы и от податей, да они уже и так свободны о них, — усмехнулся князь.

— Урмане от нас не отстанут, — покачал головой Кандих. — Им нужна Золотая Ладья, без нее они не вернутся.

— Тем больше причин ехать к селянам, — заметил Званимир. — Розлега, скачи к Молнезару. По моим прикидкам, его гридни должны быть где-то на подходе.

Молодой ратник кивнул и поворотил коня на Полдень. Остальные двинулись на Восход.

Рогдай ехал чуть в стороне от остальных, предаваясь мрачным размышлениям. Он перестал понимать, что он тут делает, зачем покинул родной Воронец, почему бросил тех, с кем не так давно уже решил связать свою дальнейшую жизнь… Теперь наверняка вои Олава считают его презренным предателем, навроде Кандиха. Стало быть, путь назад ему заказан…

Неожиданно на плечо мерянину легла рука. Он вздрогнул и посторонил коня, увидев рядом с собой Кандиха. Молодого варна Рогдай считал главным виновником всех своих нынешних бед.

— Напрасно ты так, — заговорил тот не с осуждением, а с сочувствием. — Не вини себя, и меня тоже не обвиняй.

— Но ты же сам захотел идти с урманами! Ты сидел с ними за одним костром, ты ел из одного котла! — вскричал Рогдай так громко, что даже князь обернулся. Мерянин торопливо прикусил язык.

— Да, — признал Кандих. — Пока они не решили лишить жизни человека, которого я полагал спасителем своего народа. И что мне было делать? Разве можно купить человека куском мяса? Или за то, что они бросили мне этот кусок — я должен быть им вовек благодарен, как пес? Нет, я согласен с проповедником: они псы бродячие, лишенные хозяина. Псами и умрут. В свое время я побывал в разных племенах, где долг мой заставил меня много всего выглядывать и выпытывать… — варн на всякий случай понизил голос, покосившись на монаха. — Все это началось после того, как франки натравили на нас многих вождей склавинов, подобно тому, как ныне пытаются натравить радимичей. Наши правители озаботились настроениями в народе и в соседних племенах. Они стали засылать доглядников в ближние и дальние рода и общины, дабы узнать, чем и как живут разные люди, чего и от кого стоит ждать.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — в глазах Рогдая отразилось недоумение.