Золотая лихорадка. Как делают олимпийских чемпионов

Как Крис и Дейли, большинство олимпийских чемпионов не считают, что ради своей цели они пошли на какие-то жертвы. Они были настолько нацелены на победу, что ни о чем другом просто не думали. И я был таким же. Но сейчас, когда я уже ушел из большого спорта, сравнивая свою сегодняшнюю жизнь с той, я все больше и больше понимаю, что все-таки кое-чем мне пришлось жертвовать. Мои предпочтения в еде остались такими же, но мне все время приходится жертвовать чем-то ради своего здоровья. Я делаю это уже так долго, что это стало моим образом жизни – есть здоровую и сбалансированную пищу. Я очень люблю торты и печенье, а также жареную и жирную пищу. Конечно, я ел подобную пищу, когда занимался спортом, и ем ее сейчас, но в сочетании со здоровой пищей она уже не доставляет мне такого удовольствия. Мне нравится вино, водка и хороший виски. Сейчас я выпиваю за ужином бокал вина практически ежедневно, но, когда я бегал, я мог позволить себе такое только в день отдыха. Конечно, в то время это совсем не походило на жертву. Для меня не было ничего важнее моей цели. Нарушить режим и выпить алкогольный напиток во время подготовки к соревнованиям было просто недопустимо. То же самое касалось прогулок и встреч с друзьями. Я пропустил свадьбы многих моих друзей, вечеринки по случаю дня рождения и многие другие события, на которых мне, конечно же, очень хотелось присутствовать, но я был вынужден сделать это из-за своего тренировочного и соревновательного графика. Когда вы являетесь олимпийским чемпионом, вы вынуждены отказываться от многих вещей, которые могут хоть как-то помешать достижению вашей цели. И это становится нормой.

Конечно, идеальных людей не существует. И я не идеален. Но я всегда старался, по крайней мере, выглядеть идеальным. Я не могу сказать, что это так уж необходимо любому спортсмену, но это действительно помогает. Желание постоянно прогрессировать является особенностью моего характера. Я хотел стать лучшим везде. И на старте, и на финише.

Мой перфекционизм [80] распространялся везде. Я хотел, чтобы мои тренировки проходили идеально, без малейших ошибок и отвлечений. Я хотел, чтобы атмосфера на тренировке была идеальная и чтобы мой тренер работал идеально. Я хотел, чтобы мои партнеры по тренировке имели идеальную подготовку и чтобы они относились к тренировке со всей серьезностью, которая необходима для того, чтобы она прошла идеально. Я был полностью уверен в том, что идеальная подготовка является основой для идеального выступления. В общем, я был абсолютным перфекционистом.

Себастьян Коу, который стал членом парламента Великобритании от Консервативной партии, а затем председателем Организационного комитета по проведению летних Олимпийских игр 2012 года в Лондоне, чувствовал то же самое.

– Когда и вы, и я выступали, нам обоим очень хотелось услышать критику в свой адрес, – сказал он мне во время интервью. – Потому что всегда хотелось услышать любую новую информацию, которая могла хоть как-то помочь стать быстрее или выше.

Я думаю, что чувством постоянного желания добиваться совершенства, должен обладать любой спортсмен, который собирается достичь больших высот, особенно на олимпийском уровне. Однако я не всегда был таким. Меня изменил мой отец, который сам был перфекционистом и всегда хотел добиться этого от своего сына. Когда я был подростком, я косил лужайки во дворах некоторых соседей, зарабатывая этим деньги на карманные расходы. Как-то я сидел дома и делал свою домашнюю работу. Папа пришел домой и зашел ко мне в комнату.

– Ты выкосил сегодня лужайку у дома миссис Уильямс? – спросил он.

– Да, – ответил я, – я все сделал.

Как обычно, перед тем как заплатить, она похвалила меня.

– По пути домой я проезжал мимо ее дома и обратил внимание на то, что ты очень плохо сделал свою работу, – сказал отец. – После того, как выполнишь домашнее задание, вернись и сделай работу как положено.

Мой отец всегда добивался, чтобы я делал свою работу идеально, и не принимал никаких возражений.

К сожалению, у многих спортсменов это чувство отсутствует.

Я же искал совершенства в каждом своем забеге. Чтобы добиться этого, я требовал от себя идеального исполнения бега на каждой своей тренировке, которые всегда были закрыты от посторонних глаз. Помимо тренера, в этом мне помогало специальное звуковое устройство, которое я начал использовать еще с 1986 года, когда начинал тренироваться в Университете Бейлор, и которое я уже подробно описывал в первой главе этой книги. Во время тренировочных забегов мне все время необходимо было точно следовать звуковому сигналу устройства либо слегка опережать его. Только так я мог быть уверен в том, что в каждом своем 200-метровом забеге я укладываюсь в 26-секундный лимит времени.