Золотая лихорадка

В коридоре на стуле сидел охранник. На вопрос, где бы тут привести себя в порядок, он молча кивнул в направлении дальнего конца коридора.

Холодная вода освежила. Промокнув лицо полотенцем, Юрий вернулся назад, спросив по дороге, какие насчет них инструкции. Охранник только пожал плечами и красноречиво показал жестом: мол, сидите и не рыпайтесь до приказа. Но как только Филатов вытащил из холодильника водку и налил по рюмке, вошел охранник и проронил:

– К телефону...

Юрий подошел к столику и взял трубку. Логвиненко сказал:

– Готовься к заданию. Не вздумай сказать лишнее Жестовскому – он и в Германии не убережется. И вспомни хорошенько подробности последнего твоего разговора с Матвеем Кузьмичом. Вопросы?

– А что, он так и не появился? – не утерпел Филатов.

– Он погиб.

– По-онял... Я могу дать Жестовскому денег на дорогу?

– Не надо. Там ему все дадут. – Кайзер положил трубку.

«Проговорился... – подумал Филатов. – Интересно, какую он легенду Леньке придумал...» В том, что Логвиненко не мог упустить случая завербовать обязанного ему человека и как-то его использовать, он не сомневался. Иначе Жестовского бы просто никто не стал вытаскивать из тюрьмы. Не такой дурак был Кайзер, чтобы рисковать, зная, что легко может «кинуть» Юрия. Видно, в голове генерала созрел какой-то план, участвуя в котором Леонид смог бы заплатить свой должок.

Полусонный Жестовский, медленно водя ножом, нарезал копченую колбасу. Они почти не разговаривали, хотя у каждого было о чем рассказать. Но в комнате могли быть «жучки», и откровенничать для чужих ушей у друзей не было никакого желания. Они просто вспоминали прошлое и впали после второй бутылки в какое-то умиленное состояние, смешанное с появившимся ощущением своей значимости.

В конце концов давно не употреблявший спиртного Жестовский, к тому же изрядно ослабевший на тюремных харчах, отрубился. Филатов продержался дольше и сумел даже произнести перед уже спящим другом тост, который формулировался так: «Ну, блин, за д-дружбу!» Потом отрубился и он...

Оба проснулись посреди ночи. Филатов мимо статуеобразного охранника добрался до туалета, справил нужду, умылся, все вспомнил и наконец-то пришел в себя. Возвращаясь, столкнулся с Жестовским, который шел по тому же делу.

– Мы выйдем покурим на свежем воздухе, – предупредил охранника Филатов. Тот обронил только: «У крыльца. Дальше охрана...» – и снова стал похож на статую, символизирующую Неукоснительный Долг.

Юрий закурил, они присели на лавочку. Леонид спросил:

– Неужели конец близок, а, Юрий?

– Ну что ты, Ленька, все еще только начинается, – ответил Филатов...

Глава 29

По дороге в Шереметьево друзья молчали. За рулем машины сидел мужчина средних лет, явно не похожий на простого охранника. Он тоже не делал попыток заговорить, и им оставалось снова и снова думать о том, что, может, больше не увидятся они на этом свете... Хотя – кто знает?

Леонид летел с кейсом, в котором была смена белья, какие-то газеты, папка с документами, – чтобы на таможне не вызвать недоверия.

Путешествовал Жестовский, понятно, под чужой фамилией, с командировкой Минздрава СССР и направлялся, по легенде, на стажировку к тем самым чудо-докторам, которые знают способ излечения от хворей, вызванных радиационным облучением. Логвиненко надежно прикрыл своего потенциального агента...

Все формальности были пройдены быстро, и через прозрачное стекло аэропорта Юрий увидел, как он в числе других поднимается по трапу самолета.

Леонид не оглянулся: они попрощались перед турникетом, пожали друг другу руки, потом обнялись по-мужски. Водитель, стоявший в отдалении, равнодушно посмотрел на них и отвернулся... Люки самолета закрыли, машина начала рулежку, оторвалась от земли и вскоре исчезла в небе.

Филатов повернулся к водителю. Тот сложил газету, которую читал, прислонившись к стене. Поднял глаза на Филатова:

– Вы должны исполнить обещание и позвонить по некоторым телефонам. Так сказал босс. Он свою часть договора выполнил.

– Поехали в город, отсюда не буду звонить, – ответил Филатов. – У меня есть «счастливый» переговорный пункт недалеко от Казанского вокзала.

Доверенный Логвиненко пожал плечами:

– Как угодно...

Время с каждым километром летело все быстрее, с каждой минутой Юрий все более остро чувствовал запах крови. Филатов переходил в наступление, открыто объявляя своему «покровителю» войну не на жизнь, а на смерть. О жертвах думать не приходилось – или он, или Логвиненко. Хотя, в общем-то, Кайзер был, судя по заверениям генерала, обречен Но и теперь, обложенный, как волк флажками, мог запросто перекусить горло.

Машина остановилась около дверей переговорного пункта

– Со мной желаете? – спросил Филатов.

– Непременно, – ответил мафиози, кладя в карман ключи от машины.

Переговорный пункт был почти пуст, в кабинках с треугольными сиденьями разговаривало человека три, не больше.

Юрий со своим спутником зашли в первую попавшуюся, и он набрал номер Зубатовой. Та сняла трубку сразу.

– Привет, Зина. Это я...

– Узнала. У тебя все в порядке?

– Твоими молитвами. Папа вылетел. От дочки ничего?