Золотая лоция викингов

Ягд Эймунд с Оваром и Ладри, а за ними ещё десяток его воинов, спрыгнувших с полатей у стен, бросились во двор. Там они увидели, что Сельма держит на руках окровавленную голову Акара, а его брат Эрик, корчась от боли, лежит рядом. Тут же стоял Вишену и нескольких его дружинников во главе с Эйнаром. Хотя на них не было кольчуг и шлемов, все были вооружены копьями и мечами. Служанка-рабыня горько плакала, вытирая слёзы рукавом.

Ягд Эймунд с Оваром и Ладри, и с ними ещё десяток его воинов ярла, слезших с настилов у стен, бросились во двор. Там они увидели, что Сельма держит на руках окровавленную голову, лежащего без движения Акара. Его брат Эрик, корчась от боли, лежал рядом в грязи. Тут же стоял Вишена и несколько его дружинников во главе с Эйнаром. Хотя на них не было кольчуг и шлемов, все они были вооружены копьями и мечами. Низкое солнце, только что появившееся над скалистыми горами, отбрасывало на землю длинные тени, из-за чего люди казались больше, чем были, и их казалось больше, чем есть. Служанка-рабыня горько плакала, вытирая слёзы рукавом. Увидев отца, Эрик простонал тихо:

– Вишена напал на нас, когда мы вступились за честь сестры…

– За какую честь ты вступился, с чего? Что тут произошло? – выкатывая глаза, спросил ярл Эймунд, – почему мои сыновья ранены?

– Они напали на меня, – хмуро ответил Вишена.

– Сначала Вишена набросился на меня и сорвал с меня одежду, – сказала Маргит, выглядывая из-за плеча отца, – он был вне себя от любовного наваждения!

– Почему он это сделал, если все знают, что вы и так уже давно вдвоём уединяетесь в укромных местах, и ему что, так ссоры со мной захотелось, что он стал вдруг делать то, что ему и так причиталось от тебя, бесстыдной? – произнёс ярл, словно размышляя вслух, – и почему он это сделал в присутствии твоих братьев, скажи, я ничего не понимаю?

– Она сама разорвала на себе платье, – сказал Вишена, – речь шла о моём сватовстве на ней.

– О чьём сватовстве? – не удержавшись от любопытства, спросил Овар, и все присутствующие повернули головы в сторону Маргит, – о твоём сватовстве на дочери ярла Эймунда?

Маргит закусила губу, вдруг повернулась резко и быстро ушла в дом.

– Что с Акаром? – ярл Эйдмунд подошёл к сыну, – велика ли рана?

– Похоже, что он окривел на один глаз, – ответила рабыня Сельма, – глаз так повреждён сильно, похоже он вытек.

Она отняла руку с куском ткани от лица юноши, и все увидели страшную кровавую маску вместо его лица. Однако воины всю свою жизнь на л давшие разные раны сошлись во мнении, что глаз не вытек, просто вокруг всё разбито, опухло и сочится кровью и сукровицей. Люди ярла Эймунда грозно зашумели, послышались мнения о том, что за это Вишена должен заплатить выкуп и как можно скорее покинуть фьорд. Когда ко всему прочему Эрик сообщил, что он не может нормально дышать, и грудь его нестерпимо болит при каждом движении, ярл Эймунд сказал:

– Я хочу, чтобы мы ещё раз всё обдумали, когда выветрится хмель от пира, но сразу можно сказать, что по обычаям, за такое членовредительство, Вишена должен заплатить пятнадцать коров за Акару, пять коров за Эрика, корову за платье Маргит, и потом уйти из Викхейля.

Наступила гнетущая тишина. Цена была большая. Но и изувечить сыновей ярла и порвать платье на его дочери, тоже было делом необычным. У Вишена было сорок отчаянных викингов, каждый их которых оставил дом и семью из-за каких-то серьёзных причин, долгов, грозящих рабством, боязни кровной мести, грабежа и воровства, изнасилований и предосудительного кровосмешения. С ним были и берсерки, с которыми никто и нигде не мог ужиться. У ярла Эймунда было не меньше воинов и ещё столько же мужчин, он мог легко вооружить и заставить за себя сражаться, а ещё больше было рабов. Если бы он собрал со всех своих хуторов взрослых мужчин, викингам не поздоровилось бы. Но у дружины Вишены был огромный опыт войны и сражений, а у людей ярла он был не богатым. Что касается пруссов Йёрана, то они вряд ли приняли бы чью-то сторону.

Тишина, прерываемая только лаем собак, затянулось. Слышно было, как дышат за стеной лошади и коровы, а у колодца мальчишки спорят из-за упущенного ведра. Вооружённые смертоносным оружием бородатые, кое-как одетые люди стояли лицом к лицу и мерили друг друга злыми взглядами. Однако мечи и крамо-саксы пока никто не обнажил.

– Не хватало тут ещё битвы, которая мои надежды на поход за Золотой лоцией, – промолвил тихо Рагдай.

Он мягко отстранил Эльму за плечо и склонился над Акаром. Осмотрев его, он поднял голову к ярлу и спокойно сказал:

– Я смогу через две недели поставить его на ноги, однако зрение глазу, может быть не удастся вернуть полностью.

– Наверно ярл Эймунд прав, гости нарушили закон гостеприимства, они должны заплатить установленный пострадавшей стороной вергельд и уйти, – сказал Йёран, – мне жаль, что наше появление совпало с этой кровью, ярл, прими наше почтение.