Золотая лоция викингов

Утренний туман висел между низенькими полуземлянками с редкими крохотными оконцами, затянутыми рыбьим пузырём. Строения эти были завалены более чем наполовину землёй и мхом, и если бы не оконца, чёрные проёмы дверей и дымы над крышами, то издалека глядя, можно было подумать, что это могильные курганы. Несколько более крупных строений располагались ближе к княжескому дому. Там были видны кучи дров, рыжей болотной земли, богатой железом, полу готовые колёса повозок и полозья саней, лезвия кос и наконечники вил и острог. Неподалёку, перед дубовыми столбами-идолами с оскаленными ликами Ярилы, Рода и Перуна, несколько стреблян в кожухах мехом наружу, в длинных войлочных и меховых шапках, складывали высокий костёр. Посреди костра было установлено бревно. Ими руководил старец с седой бородой, в рысьей шапке, бобровом кожухе почти до пят мехом наружу, в бронзовых и серебряных украшениях и ожерельях из рысьих, медвежьих и волчих зубов.

– Смотри, как стараются, чтобы сжечь злую знахарку, – указывая глазами на костёр около капища сказал старик.

Щурясь в лучах восходящего солнца, он остановил движение коричневых пальцев, повертел перед собой законченное дно с торчащими, как солнечные лучи, прутьями – каркасом будущих стенок.

– Правда, что она виновата? – с сомнением в голосе спросил юноша.

– Если волхвы так говорят, значит, они знают. Эта бабка Додола заколдовала все наши посевы, гречиху, овёс, пшеницу, рожь, напустила прошлым летом злые дожди, и осенью заставила всю скотину заболеть и подохнуть половину, – важно сказал стреблянин, – кривичи тоже считают, что это кто-то их стреблянских женщин виноват. Князь Стовов сказал, что видел сон, где его предки указывали на Додолу. Те семьи, чьи роженицы умерли от того, что она им не правильно помогла при родах, тоже требуют её смерти, считая, что это её колдовство.

– Говорят, что есть страны, где принято вместо кровной мести платить выкуп, – осторожно спросил Пордя, – вроде, Стовов хочет тоже так сделать, чтобы народ попусту не изводился.

– Да уж сделал, теперь только он хочет решать, убивать обидчика, или нет. Вот раньше у стреблян голядских была своя древняя правда: если убил – ответь кровью, и будет обидчику мстить вся семья, пока месть не свершиться. И время значения не имеет. А теперь можно откупиться коровой. А за убийство раба вообще курицей. Это не правильно. Раньше вокруг рек Нерли и Москвы не было такого, чтоб не украсть невесту перед свадьбой. А теперь? Пришёл немощный, старый, принёс мех и горсть серебра отцу, и всё, забирай суженую. Тьфу, противно… – сказал старик, – курганы над могилой насыпают только, а раньше всем насыпали общиной, и головой на север кладут, а не на восток как Змея велела. Особенно мокшадь надоела со своими поучениями, как надо предков слушать…

– А ты-то сам как жену брал? – снова спросил юноша, облизнул потрескавшиеся губы и приготовился слушать длинный рассказ.

– Пришёл и взял, когда она согласилась, прутья давай, – сердито буркнул старик, – я её выкрал из самого Полоцка. Не то, что ныне. Нынче князь своего кровного сына к лютым врагам посылал в самое логово, да ещё в провожатые ему дал мурмона-душегуба Ньёра. Сгинь нечисть иноземная – шивда, вимзла, якутилима ми!

Произнеся таинственно стреблянский заговор от нечистой силы, старик плюнул три раза перед собой и поклонился в сторону ярко раскрашенной деревянной фигуры Ярилы, вкопанной посреди двора.

– Стовов и его кривичи настоящие враги нам, не знаю, почему вождь Оря Стреблянин позволил ему поселиться на наших самых бойких местах, охотничьих и торговых, пожечь бы всех, – старик недобро оглянулся на дружинников, гоняющих коня, – пусть князь уходит, как один раз уже ходил на куликовые поля с бурундеями, когда все кони полегли на от какой-то заразы. Теперь злой ходит, опять куда-то собрался славу добывать, лучше бы литву отогнал, чтоб он подох…

– Говорят, он хочет, чтоб у него, как у царей востока и запада было постоянное войско из дружинников, и что он на запад, по янтарному морю пойдёт, – мечтательно сказал Пордя, поворачивая лицо туда, где над лесом медленно таяла последняя полоска уходящей ночи, – я бы пошёл с ними, клянусь Матерью Рысью и Змеёй.

– Да, он уж объявил, что теперь дружина у него будет постоянно, а все будут её кормить… – старик плюнул под ноги, – а ты, если такой прыткий, иди, попроси Орю Стреблянина взять тебя в поход, там шею-то себе и сломаешь!

– Пойду к Оре, попрошу, чтобы он взял меня в поход Стовова на запад…

– Тьфу… – старик хотел сказать ещё что-то, и уже открыл рот, но его опередил лучник-стреблянин с надвратной башни, крикнувший громко:

– Вижу конный отряд на берегу! На щитах змеиное солнце бурундеев. Это воевода Кудин! Будите князя!