Золотая ловушка

— Да, мое имя многим у нас подходит, — не меняла пластинку Виктория. — Мы дети и внуки тех солдат, которые в сорок пятом показали вам, где раки зимуют. А вот вы мне скажите, почему вы, которых мы разбили вдребезги, живете лучше нас? Почему какие-то сраные япошки, которых отсюда вышвырнули за два месяца, весь мир своими машинами и телевизорами завалили, а мы нищенствуем?

Голос Виктории накалялся с каждой фразой, смуглая, с горящими глазами и щеками, она была бы хороша, если бы не злоба, которая кривила ее губы, искажала тонкое лицо.

Берг остановился. Его лицо теперь не выглядело ни добродушным, ни простоватым. Видно было, что Виктории удалось задеть его.

— Да-да, Виктория, я вас понимаю… — начал он.

— Да что ты там можешь понимать, немчик! Ты мою маму видел, которая всю жизнь в школе пахала, а пенсию получает тридцать евро? Ты посмотри, как тут народ живет, в какой дикости! Вот, гляди! — Она протянула Бергу узкие смуглые ладони, на которых были видны тонкие белые шрамы — следы от порезов. — Я на шкерке вкалывала, чтоб хоть на тряпки заработать, а у меня, между прочим, высшее образование! Понимает он!

Высокий плотный парень в расхристанной милицейской форме, с прилипшими ко лбу белыми волосами подошел к Вике. Лицо его удивляло контрастами: маленькие глазки — и тяжелый подбородок, толстые щеки — и тонкий вздернутый нос. В профиль оно отчетливо напоминало кукиш. Парень обхватил Викторию мускулистыми руками, в которых она просто потерялась.

— Да ты шо, Вик, сказилась, чи шо? — удивленно бубнил он. — Ты чого до його причепилась? На шо он тебе?

— Ничего, — устало обвисла на нем Виктория, и стало ясно, что она мертвецки пьяна. — Вот придут японцы, заживем. Тебя под зад коленкой из милиции, а я буду в борделе японском танцевать за иены…

Маша решила, что с нее достаточно. Быстро подошла к Бергу, потянула его за руку:

— Пойдемте, Андреас!

— Мария, надо уходить? Вы устали?

— А вы разве нет? — обозлилась Маша. — Вам приятно?

— Да-да, приятно, почему нет?

Маша с удивлением поняла, что недавняя выходка «змеи», как она про себя окрестила смуглую красотку, Берга не огорчила.

— Можно, мы побудем еще немного? Или это неудобно?

— Чего же неудобно? Очень даже удобно, — зашипела Маша. — Сидите, сколько хотите, они ж нас ради интереса зазвали — «специальные гости из Европы», как же!

— Мария, вам неприятно из-за меня? — догадался Берг. — Не стоит, я привык. В России это часто получается, я понимаю.

— Чего вы понимаете! — Маше стало стыдно до злых слез. — Хамство наше вам понятно? Плохое воспитание вам понятно?

— Нет-нет, Мария, — испугался Берг, от волнения в его безупречный русский полезли ошибки. — Не надо расстраивать. Понятно, что война еще… как это? — не умерла, незабываема, не забывается, — тут же поправил сам себя. — У нас тоже некоторые старые люди, совсем старые, не забывают. Это же понятно?

— Мне непонятно, — покривила душой Маша. — Вы-то тут при чем? Вы, что ли, блицкриг придумали?

— Мария, мой дед погиб в Польше, — спокойно сказал Берг. — Он был кадровый военный, гауптман. Он просто не дошел до русской границы. Мы в Германии этого не забываем, нам не дают забывать. Так правильно. Это нельзя забывать.

— Все равно, внуки за дедов не обязаны отвечать, — угрюмо пробормотала Маша. — У нас тоже у сотен тысяч, а может, и у миллионов были предки, которые доносы на соседей писали, или людей в подвалах расстреливали, пытали, или в лагерях охраняли. Только не заметно, что их внуки сильно страдают муками совести… Еще, поди, и гордятся геройскими дедушками.

— Это другое, Мария, — вдруг как-то устало проговорил Берг. — Они свой народ уничтожали, а не чужой. И не считали себя высшей расой.

— Неизвестно, что хуже… — начала Маша, но тут к ним подлетела Марина.

— Ой, вас так и не покормили как следует, — всплескивая полными руками и играя бровями, защебетала она. — Сейчас я вам пельмешков горяченьких…

— Давай-давай, корми гостей, — подошел и сильно нетрезвый подполковник. Присел рядом с Машей. — Так вы что, успели уже поснимать наш поселок, а? Еще что-то будете? Если помощь какая нужна, скажите мне, организуем.

— Господин Берг хотел бы побывать на серных речках, — не упустила момент Маша. — Нам бы проводника толкового, дня на три-четыре.

— Не вопрос! — Подполковник тщетно пытался собрать лицо. Оно не слушалось, расплывалось, мелкие черты жили каждая своей, автономной жизнью: брови стояли домиком, носик лоснился, полные щечки тряслись, губы растягивались в непроизвольной улыбке. — Если надо, мы наряд… «В ружье!» — и без вопросов! А?

— Маш, тут на сейсмостанции Поляков такой есть, Юрий Петрович, — подошел почти трезвый Нефедов. — Он сейсмолог и вулканолог в одном флаконе, остров как свои пять пальцев знает и как раз собирался по своим точкам пройтись. Если хочешь, я позвоню завтра, договорюсь.

— О! — поднял указательный палец подполковник. — Поляков — это да! Этот проведет как по тротуару. Годится, молоток! — И он с пьяной удалью хотел было ударить Нефедова по плечу, но промахнулся и едва не упал со стула.