Золотая ложь

Боже, как Пейдж хотелось не видеть этого! Но мать настаивала, чтобы она поняла: смерть – это часть жизни. «Ты должна быть сильной, Пейдж. Какой толк плакать? Жизнь продолжается». Нет, мам. Она не была тогда сильной, и мозг отказывался принимать информацию о том, что случилось на самом деле. Ей было шесть лет, и она боялась, что все происходящее с сестрой случится и с ней тоже. В течение многих лет Пейдж не могла спать на спине, она и сейчас ненавидит такое положение, по-прежнему боится складывать руки на груди, словно опасаясь страшного сходства.

Сама того не заметив, Пейдж задремала, резко клюнула носом и открыла глаза, затуманенные страшными воспоминаниями. Она не могла вынести картины, которая стояла у нее перед глазами: закрывший глаза отец лежит в коме. Ей двадцать восемь лет, но, увидев отца на больничной койке, уже немолодого, такого в одночасье постаревшего и слабого, она снова почувствовала себя шестилетней. Ей хотелось, чтобы все поскорее осталось позади. Золотая рыбка, пусть все будет так, как вчера.

Она покрутила головой и почувствовала боль в шее и плечах. Зазвонил мобильный телефон, заставив ее вздрогнуть. Она ответила на звонок осторожным «алло».

– Пейдж? Это Райли. Нам нужно встретиться. Предлагаю через час в Китайском квартале.

– Что? Откуда у вас мой номер? – удивилась она.

– Тоже мне государственная тайна, – неопределенно ответил Райли.

За всю свою недолгую жизнь Пейдж ни разу не была в Китайском квартале. Ее мать уверяла, что это район для туристов и людей, которые не принадлежат к их кругу. Даже в тех редких случаях, когда подруги вытаскивали ее поесть пельмени дим-сам, они всегда выбирали определенный ресторан, и ни шагу в сторону. Они не ходили по улицам, не заглядывали в магазины и не заговаривали ни с кем.

– Пейдж? Вы меня слышите?

– Я не могу пойти в Китайский квартал, – наконец откликнулась она. – Почему вы просите меня об этом? Полиция занимается расследованием. Я ничего не смогу сделать. И вы тоже.

– Я уже сделал кое-что.

– Что? – Ее сердце забилось втрое быстрее. – Что вы сделали?

– Я нашел Жасмин Чен. Она живет в двух кварталах от того места, где напали на вашего отца. Я хочу поговорить с ней. Присоединяйтесь!

Пейдж совсем растерялась от такой новости. А она хочет поговорить с Жасмин? Неужели она готова встретиться с женщиной, возможной любовницей отца? Она не может, нет, особенно после ночи без сна, когда ее разум словно в тумане.

– Я не могу пойти прямо сейчас, – поспешно ответила она.

– Все в порядке. Я иду один.

– Нет, это семейное дело, – возразила Пейдж. – Я хочу, чтобы вы держались от него в стороне.

– Пока я не верну статуэтку бабушке, дела вашей семьи – мои дела. Я еду на встречу с Жасмин Чен, с вами или без вас. Если ваш отец заходил к ней вчера, то, возможно, дракон был при нем. Она может оказаться последней, кто с ним говорил. Я уверен, что опережу полицию. Женщина, надеюсь, охотней поговорит со мной, чем с людьми в форме, особенно если ее отношения с вашим отцом…

– Стоп! – Пейдж не могла позволить Райли, потом полиции, потом еще бог знает кому говорить с Жасмин без нее. Что делать, если Жасмин скажет что-то компрометирующее отца, его репутацию, имя Хатуэй? – Я пойду с вами. Не хочу, чтобы вы говорили с ней без меня.

– Вас подвезти?

– Я возьму такси. – Пейдж запомнила адрес, который дал ей Райли, закрыла телефон и встала.

Ее дед и Мартин сейчас с отцом, а мать скоро вернется. Она должна поехать на эту встречу с тайной надеждой, что у Жасмин Чен нет личных отношений с ее отцом, что все их встречи исключительно деловые. Тот факт, что китаянка живет недалеко от места нападения на отца, еще ни о чем не говорит. Потеряла браслет – с кем не бывает? Отец тут ни при чем, если, конечно, браслет не его подарок.

Трезвый анализ немного поднял ей настроение. Если повезет, недоразумение разъяснится в течение часа и никогда больше она ничего не услышит о Жасмин Чен.

* * *

Райли спустился по узкому переулку, одному из тех, что бежали позади главных улиц Китайского квартала. На Дэвида Хатуэя напали в этом переулке, и, видимо, никто ничего не видел и не слышал. Это обычное явление в районе, где гораздо полезней для здоровья не отличаться особой наблюдательностью. Вот и сейчас молодой человек, усердно подметавший тротуар перед магазином, заторопился внутрь и закрыл за собой дверь, явно не желая вступать в разговор.

Райли остановился там, где на земле валялись обрывки желтой ленты полицейского ограждения, и снова спросил себя: какого черта такой человек, как Дэвид Хатуэй, здесь делал?

Осмотр переулка возле места преступления ничего не дал. В нижних этажах здания ютились маленькие мастерские, компании мелких торговцев, фотостудия – ничего такого, что бы могло иметь общее со статуэткой дракона. Он увидел несколько дверей без вывесок, открывавшихся со стороны переулка, которые могли вести куда угодно.